Индия

2. Касты функционального и ремесленного типа столь многочисленны и так широко разбросаны, а их особенности столь отчетливы, что общность (однотипность) видов труда нередко рассматривалась как главный фактор в образовании и эволюции касты. Почти каждая каста претендует на традиционное занятие, хотя многие из ее членов уже покинули его; усвоение нового занятия или перемена первоначального часто могут дать повод сначала к созданию подкаст, которые затем постепенно вырабатываются в совершенно особые и самостоятельные касты. Среди крупных каст функционального типа заслуживают упоминания: ахиры — по традиции пастухи, брахманы — жрецы,

чамары и мочи — рабочие по коже, чухра, бханги и домы — мусорщики, досадхи — деревенские сторожа и рассыльные, гоала, или гола,— молочники, кайбарта и кеваты — рыбаки и земледельцы, кайястхи — писцы, коери и качхи — огородники, кумхары — горшечники, поды — рыбаки и тели, или тили,— выжиматели и продавцы масла. Но процент членов касты, которые действительно следуют традиционному занятию, крайне разнообразен. Так, 80% ахиров Бихара заняты земледелием, из брахманов Бенгалии лишь 17%, а из брахманов Бихара лишь 8% заняты выполнением религиозных функций; лишь 8% ча-маров Бихара живут кожевенным ремеслом, а остальные — земледельцы или чернорабочие; из кайястхов Бенгалии две трети— земледельцы; из тели лишь 35% сохранили свою традиционную профессию. Интересный случай образования касты на основе особого занятия представляют собой гарпагари, или заклинатели града, в маратхских округах Центральных провинций, сельские работники, на обязанности которых лежит контроль погоды и защита полей от градовых бурь, столь частых в этом углу Индии.

Перемена занятий, особенно среди низких каст, часто влечет за собою формирование отдельных каст. Садгопы Бенгалии еще не так давно обратились к земледелию и порвали с пастушеской кастой, к которой раньше они принадлежали; образованные кайбарта и поды постепенно отошли от своих братьев, которые не успели изучить английского языка; мадхунапиты (цирюльники) сделались кондитерами; чашидхоби (прачки) обратились к земледелию и т. д.

3. Каст сектантского типа немного. Как это часто бывало в Индии, какой-либо человеколюбивый энтузиаст провозглашал формулу (или несколько), которая обещала освобождение людей, пресыщения жизнью, провозглашала всеобщее равенство и вообще проповедовала просторные горизонты счастья и свободы. Формула собирала людей, которые, пока они могли еще жить ожиданиями и не теряли своего энтузиазма, обходились религиозной обстановкой, возрастая в количестве и получая в свою общину все более и более разнообразные элементы. Но со временем практические трудности в достижении идеалов становились ясными для всех, настроение падало; члены приходили к выводу, что их община стала слишком пестра, захватила в свое лоно неудобный элемент и не может быть уже регулирована и сдержана только путем воззваний к чувству; отсюда они приходили к необходимости реорганизовать себя по образу, который всюду был под рукою и имел за собою большую давность, т. е. преобразовывались в касту. Интересным образчиком этого стремления возвращаться к шаблонному типу индусского общества представляет собою современное состояние касты лингаятов, или вирашайва, обитающей в провинции Бомбей и в Южной Индии и насчитывающей 2 738 214 (по переписи 1921 г.) членов. Основанная как секта в XII в. брахманом из Биджапура по имени Бхасава, который провозгласил равенство всех, кто получил от него благословение и кто носил на себе лингу — стилизованное изображение фаллоса, община лингаятов на первых шагах не признавала касты и не допускала к себе брахманов в качестве жрецов, но на склоне XVII в., т. е. через 500 лет, она начала формировать эндогамные подкасты, основанные на социальных различиях, когда-то решительно отвергнутых основателем. Ко времени переписи 1901 г. процесс преобразования секты в касту пошел так далеко, что со стороны членов общины лингаятов последовал протест, направленный к правительству Индии о «в высшей степени обидном и вредном распоряжении», чтобы все члены общины на опросном листке переписи называли себя принадлежащими к одной и той же касте и просили быть зарегистрированными как брахманы вира-шайва, кшатрии, вайшьи или шудра, в зависимости от положения. Это характерно как поучительная иллюстрация партикуляризма, которым пропитана психология народа Индии, его бессознательной борьбы с тенденциями, выравнивающими людей, и его увлечения теми аристократическими формами, которые дает им кастовая схема. Легенда о четырех исходных кастах едва ли имеет под собою историческую базу, но распространенность ее влияния и сила чувства, ею внушаемые, стоят вне сомнения.