Индия

Из локализированных каст прежде всего должны быть названы касты-племена: бхилы, гонды, коли и санталы, которые сохраняют за собой определенные области. Территориально также мало поколеблены домы, досадхи, гуджары, джаты, кайбарта, намашудра (чандалы), поды, найяры, палли, параяны (парии) и раджбансикоч, так как они из состояния племен сравнительно недавно сделались кастами и еще сохраняют некоторые следы своего племенного состояния.

Наконец, нам остается вопрос об иерархии каст. После изолированности, которая так характерна для касты, большую роль играют для нее иерархия, ступень, занимаемая кастой среди других, степень ее привилегированности. Нам уже ясно теперь, почему в кастовом обиходе это важно знать, почему за этой иерархией следят, почему ее блюдут. Потому что начиная от необходимости разбить посуду, которой коснулись более низкие руки и на которую даже пал случайно чей-то оскверняющий глаз, и кончая потерей касты в случае увлечения и женитьбы на увлекательной, но в кастовом отношении «грязной» женщине весь тернистый путь человека касты потенциально покрыт оплошностями, ошибками, проступками и преступлениями, которые влекут вначале молву, говор и суд, а за ними — покаяния, наказания разных градаций и в тяжком случае — исключение из касты. Но это — сторона внутреннего кастового обихода. Кастовая иерархия в своем влиянии идет еще далее.

Англичанам приходится о ней думать на каждом шагу: устраивают ли они общежитие для туземцев, например, лагеря для голодающих или работающих, решают ли они вопрос, кто будет арестантам готовить пищу, проектируют ли они этапы судоустройства, думают ли они решить вопрос о сборщиках податей и т. д., и т. д.— везде кастовое чинопочитание выступает со своими требованиями. Конечно, административный нажим или жизненная нужда (например, необходимость пользоваться железной дорогой) могут довести эти требования до минимума, но там, где остается область мотивировок, уклонений, придирок, поводов, отказов и т. д., там каста может сыграть свою затягивающую, уклоняющуюся, провоцирующую, упорствующую и т. п. роль. Англичане давно это поняли и давно занимаются изучением кастовой иерархии, но нельзя сказать, чтобы они успешно проникли в эти тайны народной жизни, сформированные многотысячным процессом переживаний и сохраненные в ряде специальных традиций и под покровом никогда не падающего настроения. Да и как постигнуть эту неуловимую иерархию, когда в каких-либо документах она не значится, внешних признаков почти не имеет, каждому отдельному представителю она знакома в тесном размере его личного обихода; кроме того, сама иерархия слишком гибка, слишком быстро эволюционирует, то создавая пропасти между кастами, то перекидывая между ними удобный мост.

Наконец, эта иерархия слишком зависит от местности: брахман Мадраса пользуется гораздо большим влиянием, чем его братья на Севере, а потому идея, разграничивающая касты одну от другой, здесь разработана с исключительным ригоризмом. Здесь не поймут, например, мысли, практикуемой на Севере, что касты могут распределяться по их достоинству, в зависимости от того признака, принимают ли брахманы воду и сласти из рук членов разбираемой касты или нет, так как брахман Юга может принять их только от членов своей касты. Здесь расстояние между кастами установлено определенными числами, чего нет на Севере.

В конце концов англичане построили изучение кастовой иерархии, а затем и ее статистический учет на основах местного общественного мнения, которое, с одной стороны, предоставило им ряд социальных признаков, собранных со всех углов Индии, а с другой — давало свои авторитетные решения в случаях часто возникающих затруднений. Хотя мы уже касались отчасти упомянутых признаков, но все же представляет интерес перечислить их полнее, рискуя хотя бы повторением некоторых из них.