Индия

Все же первое предположение имеет за собою как будто более данных уже потому, что внешняя разница между индийскими и иранскими категориями ничтожна и объясняется некоторыми (например, Риели) тем обстоятельством, что Индия, чего не было в Персии, имела огромное местное население, отличное от индоариев религией, обычаями и физическим типом, особенно же цветом; надо было как-то ввести в схему эту массу, и это было достигнуто простым процессом создания рабской группы шудр, резко отличной по своему положению от дваждырожден-ных групп и более низкой по своему положению, чем ремесленники иранской системы. Полученные четыре варны, или цвета, индийской легенды, по-видимому, занимают среднее место между чисто функциональными классами древней Персии и Египта и строго определенными кастами современной Индии. В иранской системе только высшая группа атраванов (или жрецов) была эндогамна, а между остальными тремя группами, как и между всеми группами египетской системы, никаких брачных ограничений, по-видимому, не было; между тем как индийская система, пропитанная резкой разницей между дваж-дырожденными классами и шудрами и оттененная значением, которое придается цвету, кажется преимущественно построенной на базе расового антагонизма, которого в Египте и Персии как будто нет и следа.

Во всяком случае, сопоставление первичной индийской системы с другими, например с древнеиранской и египетской, оставляя в стороне самую ортодоксальную теорию, наводит на мысль, что на пороге входа в Индию арии несли с собою общеарийскую организацию: два привилегированных класса (жрецов и воинов) и общенародную группу, но, перешедши порог, под начальным влиянием оригинальной страны и в результате войн они изменили эту систему, введя новую, резко очерченную и обособленную группу. Это было первым влиянием Индии. В последующем страна оказала столь могучее влияние на дальнейшее развитие кастовой системы, что сделала из нее крайне сложную организацию, во-первых, и нечто совершенно исключительное, во-вторых. Говоря иначе, гвоздь создания системы нужно искать в Индии, или, выражаясь словами Сенара, судьбы касты составляют поучительную главу психологии Индии.

От этих благочестивых выдумок Ману и поэтизированных утверждений «Рамаяны» перейдем к рассмотрению некоторых из современных теорий, которые подходят к вопросу с общеевропейским масштабом требований и отдают должное строгой оценке фактов. На первое место в этом случае нужно поставить работы англо-индийских статистиков, которые помимо подотчетной статистической картины состояния каст пытались объяснить и процесс как их происхождения, так и последующих эволюции. Среди этих работ интересно описание касты в Пенджабе Дензиль Иббетсона, представляющее очень живо набросанную картину системы в ее повседневной работе, различных элементов, послуживших к ее созданию, и удивительного разнообразия полученных при этом результатов. Из этого богатого материала у Иббетсона все же трудно выкроить какую-либо отчетливую теорию, так как, по-видимому, автор хотел, оставить вопрос более или менее открытым и вообще решил воздержаться от трудной задачи охватить какой-либо формулой столь безгранично сложное явление, как касты. Следующая выписка все же дает понятие об основных чертах гипотезы Иббетсона. «Таким образом, если моя теория справедлива, мы имеем следующие ступени процесса, по которым каста развилась в Пенджабе:

1) племенные деления, общие всем примитивным обществам;

2) гильдии (цехи), основанные на принципе наследственности: занятий, отвечающие периоду средневековой жизни обществ;

3) экзальтация жреческого сословия до степени беспримерной по сравнению с другими странами;

4) экзальтация левитской крови, проводящей с особой настойчивостью необходимость наследственной природы занятий;

5) сохранение и поддержка этого принципа со стороны, теорий индуизма или космогонии, разработавших чисто искусственную сеть правил, регулирующих брак и условия его заключения, объявляющих некоторые занятия и пищу нечистыми и оскверняющими и определяющих условия и размеры социальной связи, допустимые между разными кастами.

Если прибавить к этому гордость социального положения и гордость крови, слишком свойственные человеку, которые одни только могли примирить нацию с ограничениями, столь стеснительными в домашнем обиходе и столь тягостными с материальной точки зрения, то едва ли можно удивляться, что каста приняла ту неумолимую строгость, которая так отличает ее в Индии».