Индия

Первый из этих путей хорошо известен историкам, неплохо изучен и не вызывает сомнений, кроме одного: способен ли он дойти до конца, т. е. привести к торжеству частной собственности. Дело в том, что на протяжении столетий он происходил не раз, неизменно заканчиваясь тем, что государственная собственность восстанавливалась, а власть-собственность, передававшаяся в частные руки, снова становилась условной и временной.

В XVII—XVIII вв. многие государства Индии слабели, поэтому временные держатели права на сбор налогов стали чувствовать себя наследственными собственниками. Но в тот же период образовывались новые государства, в которых снова правителям удавалось сконцентрировать в своих руках налоги со всех земель. Майсур в Южной Индии и государство сикхов в Панджабе — яркие тому примеры.

Второй путь разложения государственной собственности — ее подрыв снизу, со стороны налогоплательщика, постепенное изменение соотношения между частной рентой и налогом (в пользу ренты) — исторически оказался основным. Именно «крестьяне» стали собственниками в колониальный период. Началась ли эта эволюция до колониализма? Что касается Индии, то процесс, судя по всему, шел в обратном направлении. Так, в Могольской империи доля валового урожая, отбиравшаяся в счет налога, возрастала. Если при Акбаре налог чаще всего исчислялся как треть урожая, то при Аурангзебе официально брали половину урожая. В XVIII в. Могольская империя ослабла, ее налоговый гнет также, возможно, стал легче, но под ее формальной эгидой создались новые государства, хищные, особенно в отношении сопредельных территорий. В Маратхской конфедерации, например, проводились как бы две разные налоговые политики. На территориях, захваченных в ходе завоевательных войн — в Гуджарате, Центральной Индии, в Танджуре, — маратхские вожди пытались увеличить налог сверх всякой разумной меры. Права низового собственника в таких районах практически уничтожались, потому что земля теряла свою ценность. В XVIII в. во многих районах собственники бежали со своей земли, чтобы стать арендаторами в других деревнях. Арендная плата стала ниже, чем налог с земли. В Майсуре при Типу Султане (1782-1799) права на землю тоже потеряли значение, и участки передавались любому, кто мог заплатить налог.

В целом в XVII—XVIII вв. Индия двигалась по вектору, противоположному процессу складывания или вызревания частной собственности. Отношения частной собственности не прорастали через асфальт налогового гнета.

Созревало ли «третье сословие»? Городское население было огромным. В XVI в. оно достигло 15 % общего населения (в Западной Европе в Средние века — примерно от 1 до 7 %, а в начале Нового времени — 11-13 %). Однако это не значит, что в соответствующей пропорции были развиты промышленное производство и прочие городские виды труда.

Политически город доминировал над деревней. В городе базировался двор правителя, практически весь состав правящего слоя и армия. В городе концентрировались и люди, обслуживавшие двор и армию — производители оружия, одежды, амуниции, украшений и т. д. Здесь же были и торговцы, которые через свои связи могли достать любую вещь, не производимую в этом Городе. Городское ремесло, ориентированное на элитарный спрос со стороны верхней прослойки господствующего класса, развивалось в направлении совершенствования качества продукции, не учитывая проблемы количества и цен.

Конечно, городской ремесленник производил также какое-то количество товаров для рядового потребителя. Но эта часть производства не была и не стала ведущей в жизни города. Товарные связи городов с сельской периферией оставались слабыми и односторонними. Сельская продукция, продовольствие поступали, конечно, на рынки городов. Но городские ремесленные изделия почти не попадали в деревню.

То, что товарные связи города и деревни развивались недостаточно динамично, не давало возможности торгово-ремесленным слоям города получить экономическую и бороться за политическую независимость от правящего слоя. Город остался объектом прямого администрирования центральной власти.