Индия

– Вот так, Дарлинг. И больше никаких дурных снов, – прошептала я и осторожно стала спускаться по чердачной лесенке.

Мне захотелось пить, и я крадучись сошла вниз, на кухню налить себе стакан молока. В темной кухне кто‑то сидел! Я взвизгнула.

– Тихо, тихо, Индия! Т‑сс! Это я.

– Папа? Что ты здесь делаешь? И почему сидишь в темноте?

Я включила свет. Папа моргая смотрел на меня, его лицо было искажено. Глаза красные, волосы всклокочены, пижамная куртка расстегнута. И от него ужасно пахло вином и блевотиной.

– Выключи свет, ради бога, – сказал папа.

– Тебе лучше бы лечь в постель, папа. Ты ужасно выглядишь.

– Я чувствую себя дьявольски ужасно, – сказал папа. – И не могу спать.

Я на ощупь подошла к холодильнику и нашарила рукой бутылку с молоком.

– Хочешь стакан молока, папа?

– Ни за что, – ответил папа. – Послушай, Индия, это ты только что кричала? Мне показалось, я что‑то такое слышал…

– Нет, папа, – сказала я как можно беззаботнее.

– А… ну, наверно, какой‑нибудь кот орал. – Папа помолчал. – Кажется, за ужином я вел себя как свинья, а? – проговорил он в темноту.

– Тебе было нехорошо, – сказала я ласково.

Папа вздохнул:

– Да уж, лучше не скажешь.

Его голос звучал глухо. У меня заколотилось сердце. Кажется, он плакал.

– Папа? – Я ощупью приблизилась к нему.

– Ох, Индия, я попал в настоящую мышеловку, – сказал папа. – Скоро все выйдет наружу. Я не знаю, что делать.

– Ты рассказал маме?

– Конечно, нет!

– Ты обсудил все с Вандой?

– Что‑что? Нет, этой глупой девчонке пора собирать вещички и катить в свою Австралию.

У меня молоко застряло в горле. Как он может быть таким бессердечным?

– По‑моему, ты ненавидишь бедняжку Ванду. Ты просто использовал ее.

– Ради бога, Индия, ты не знаешь, о чем говоришь!

– Что ж, я больше ни о чем не хочу с тобой говорить, – сказала я и оставила его одного, в темноте.

Я вернулась в свою постель, но заснуть не могла. Спустившись опять в кухню к завтраку, я с облегчением узнала, что отец уже уехал на службу. Мамы тоже не было. Мы остались с Вандой вдвоем. Включили портативный телевизор и стали слушать новости. Третье сообщение было о Дарлинг – «девочке из района Латимер, которую все еще не нашли. Мужчина тридцати трех лет, по‑видимому ее сосед, в настоящее время помогает полиции, отвечая на вопросы».

– Боже мой, какой ужас, и так близко… – сказала Ванда. – Бедная девочка. Я думаю, ее никогда не найдут.

– Не говори так, словно она умерла!

– Так ведь ясно же, полиция считает, что этот парень убил ее, иначе они его не арестовали бы.

– Он не арестован! Он просто помогает полиции. Я уверена, скоро они отпустят его домой.

Перед моими глазами все еще стоял дурачок Майкл, качал головой и высовывал язык. Мне было не по себе из‑за него. Я понимала: Дарлинг права. Мы должны что‑то сделать, как‑нибудь помочь ему.

В школе только об этом и говорили, когда Ванда высадила меня из машины.

– Ну что, Индия, ты довольна? – сказала Алиса, уперев руки в бедра. – Только на днях ты всех нас обличала, рассказывала, какие прекрасные и добрые люди живут в Латимере – и вот пожалуйте, в новостях сообщают о прекрасном и добром насильнике и убийце.