Индия

Подводя итог научной мысли о касте, нам придется сказать, что в этой теме еще много темного и неясного, что она затронута пока лишь кусками и далека еще от такого конечного слова, после которого все и всем станет совершенно ясно. Риели решительно выражается, что «происхождение касты, по самой природе дела,— неразрешимая проблема». Однако нельзя впадать в отчаяние, а в научное и тем более, потому что это было бы тяжким грехом пред перспективами будущего вообще и научных достижений в частности. Проблема, конечно, исключительной трудности. Раз многомиллионная масса в течение не менее 3 тыс. лет живет столь своеобразным и сложным типом жизни, как каста, на это должны быть прочные и многогранные причины; разобраться в них и распределить их по лестнице их влияющего отвеса, несомненно, дело нелегкое.

Не находя возможным по условиям места прежде всего подробно изложить свою точку зрения, укажу лишь на те этапы и просчеты в изучении вопроса о касте, которые должны быть пройдены, с одной стороны, и устранены — с другой.

1. Необходимо установить с должной убедительностью, что каста — не арийское или честно человеческое явление, а явление мировое, общечеловеческое. Правда, в наши дни у большинства народов она наблюдается как пережиток, живущий частностями, даже курьезами, или вспыхивающий спорадически, но в некоторых случаях ее можно наблюдать еще и теперь как социальное явление, имеющее и некоторый реальный смысл.

2. Каста — институт глубочайшей древности, относящийся к тем туманным временам жизни человечества, когда биологический подбор, чистота крови или месть за нее, вопросы о раздельной еде, укрытии пищевых запасов и т. д. имели не надуманный или рефлекторный, а насущный смысл, вытекающий из усилий жизни и борьбы за существование.

3. Поэтому исследование эволюции касты нужно вести не с классической древности или стадии расселения ариев, когда каста была уже отчасти пережитком или народным воспоминанием, уцелевшим в сферах семейных, брачных, религиозных, в области общественных трапез и т. д., а с еще более раннего момента, насколько это будет возможно при современных научных средствах.

4. На этапе первых веков классической древности и индоиранского периода каста разобрана и проанализирована Сенаром с достаточной обстоятельностью, но этот анализ должен быть связан с предшествующими эпохами жизни человечества.

5. Нужно уяснить с возможной очевидностью, что именно Индия (ее обстановка, народ, ход истории в ней) повлияла на ариев столь могучим образом, что оживила, а затем и развила касту до столь сложной системы, что сделала ее исключительным, только Индии в такой мере свойственным, социальным явлением.

6. В этом подробном анализе Индии как фактора, повлиявшего на касту, не должны быть упущены: значение сухопутной границы Индии как резкого этнографического рубежа; власть климатической обстановки, повлиявшей на воображение, нервную систему и затем миросозерцание ариев, столкновение двух резко отличных экономико-бытовых систем: пастушеско-земледельческой — победителей ариев и земледельческо-промышленной — побежденных аборигенов; естественный в этой борьбе систем и среди грандиозной природы Индии рост жреческого влияния на массы, закрепившего и классово оттенившего современные народные переживания, и т. д.

7. Наконец, нужна доработка статистического материала о современной касте с целью дополнить некоторые социально-бытовые и антропологические подробности и более органически связать существующую ныне кастовую систему с предшествующими этапами ее бытия и форм.

Часто возникает чисто бытовой вопрос: как эволюционирует современная каста и насколько она долговечна? На первый вопрос может ответить только обстоятельно проведенный статистический метод, но он, к сожалению, пока резко бессилен; отсюда фактически на вопрос дает ответ чаще всего то или другое научное (скорее, даже политическое) настроение. Если знаменитый юрист Г. С. Мэн когда-то говорил, что «каста — наиболее ужасное и пагубное из человеческих учреждений» и, конечно, склонен был видеть ее скорое исчезновение, то есть и иные англичане, которые умеют подметить даже рост касты в наши дни; а «просвещенные туземцы», как Ш. Кеткар, Р. Ша-машастри, Джадунатх Саркар, Прошад Сен и др., хотя и делают европейские «гримасы» по адресу касты, но едва ли далеко ушли от воззрений на нее как на священное явление, а значит, и вечное. Словом, в вопросе о современной эволюции касты мы блуждаем среди леса настроений и чаяний.