Индия

Но на отношении «просвщенных туземцев» к касте стоит остановиться несколько подробнее. Нет сомнения, что на уничтожение или видоизменение касты может повлиять в будущем только просвещенная и передовая часть населения Индии, так как ожидать, что общенародная масса может легко расстаться с тысячелетним «цементом, скрепляющим мириады единиц индийского общества» (выражение Риели), та масса, которая смотрит на касту как на святой и вечный порядок жизни и о других общественных скрепах никакого представления не имеет,— это значило бы предаваться слишком розовым ожиданиям. Но, когда вы присмотритесь к культурной массе Индии, вам с горечью придется убедиться, что против касты сознательно, граждански-мужественно и упорно идет сравнительно небольшая группа, в которую входит, с одной стороны, англизированная часть индусов, с другой — просвещенная и серьезная часть интеллигенции — представители науки, права, религиозно-реформаторских течений и т. д. Первая — мало влиятельна и мало искренна, вторая — в вопросе о касте еще стоит на распутье она еще недостаточно осудила ее в своем сознании, недостаточно поняла в касте огромный перевес худого над добрым. Если Шешадри Айер, крупнейший государственный деятель Майсура и человек интеллигентный, повторяет, что «вся социальная структура Индии покоится на касте», если Гуру Прошад Сен настаивает на сохранении касты,— «иначе индийское общество разлетится в клочья», если Дж. Саркар, историк и экономист, характеризуя касту с экономической точки зрения, к пяти пунктам о невыгодности касты умеет добавить четыре (а с подразделениями девять) пункта, свидетельствующих о ее выгодности, если, короче говоря, мы можем насчитать значительное число передовых, почтенных и честных индийцев, которые не могут сбросить с себя иго старинного обаяния касты, то какие же шансы на ее скорое исчезновение? Кто поведет слепую народную толпу к лучшим формам жизни, если сами вожаки ее остаются неизлечимо слепыми?

А если к этой шаткости воззрений на касту просвещенной части индийцев добавить определенное на нее воззрение англичан, которые или путем якобы научного анализа устанавливают ее несокрушимость (Риели), или, в лице Г. Коттона, грозят Индии общей разрухой в случае уничтожения касты, или, что чаще бывает, под лицемерной программой «не вмешиваться в религиозно-бытовую жизнь народа» слабо борются с кастой, а в иных случаях даже ее поощряют, то шансы этого «цемента» народной жизни на длительное существование остаются довольно солидными.

Поэтому можно ли с научной достоверностью ответить на вопрос о будущих судьбах касты? Думаем, что нет. В науке не установлены еще какие-либо закономерности, связанные с вопросами бытового порядка — религией, обычаями и т. д.; отсюда — нет ни надежных практических мероприятий по улучшению или уничтожению, ни возможностей прогноза. Поэтому остается сказать лишь общими фразами. Каста — порождение Индии, дитя ее обстановки, ее исторических неудач, ее капризного климата, нищеты и суеверий ее народа. Над миром Индии прошла историческая череда победителей и хищников, живших трудом ее народных масс и расшатывавших се народное достояние, но никогда не входивших глубоко и искренно в ее судьбы и интересы; поэтому жизнь ее течет так, как она текла очень и очень давно, старыми и дряхлыми потоками. Все в Индии остается окаменелым, неподвижным и страшно старым, не считая, конечно, самого тонкого привилегированного налета. И пока новая жизнь не забьет ключом в самых глубинах народной жизни и не взбудоражит ее от верха до низу, каста будет жить как старое зло страны, но и как некоторое, хотя и неуклюжее, народное подсобие. Она будет жить потому, что ей на смену не хотят дать и не лают ничего лучшего.