Индия

Я чувствовала огромную потребность скрыться от его изучающего взгляда. Я знала, что он мне как бы говорил: «Вы потеряли Дугала. Теперь моя мать никогда не выпустит его из своих рук. Это не прежние времена, теперь он достиг славы».

Он поднял руку, склонил в поклоне голову и, пробормотав: «Аи revoir», ускакал прочь.

Месяц спустя после прибытия Дугала во Фремлинг была объявлена помолвка графа Тенлей с прекрасной мисс Лавинией Фремлинг, дебютанткой сезона.

Я не ходила во Фремлинг поздравлять Лавинию. Она пришла ко мне сама. Я сразу поняла, что она встревожена.

– Что случилось? – спросила я. – Ты не выглядишь счастливой невестой.

– Это та женщина… Джанин. Она хочет еще денег.

– Я говорила тебе, как это бывает с шантажистами. Ты не должна была бы соглашаться с ее условиями в первый раз.

– Почему это произошло именно со мной?

– Ты должна усвоить, что придется платить за свои грехи.

– Я всего лишь сделала то, что и многие другие. – Она была обижена, и я почувствовала внезапный прилив гнева. У нее всегда было много всего, а теперь она отняла у меня Дугала. Проанализировав свои чувства к нему, я поняла, как мне отчаянно больно. Но я была достаточно честной, чтобы признать, что ранена была главным образом моя гордость. Сразу мне было трудно осознать это, поскольку я наслаждалась его дружбой и думала о возможном замужестве как о приятной перспективе. Быть любимой человеком, которому можешь доверять, было бы восхитительно.

Но могла ли я доверять ему, если наши близкие отношения, которые могли перерасти в серьезную привязанность, были разбиты вдребезги при появлении девчонки только потому, что она оказалась потрясающе красивой?

Я была полна гнева на Лавинию. Эти Фремлинги, казалось, думали, что весь мир существует только для них. Лавиния полагает, что она может совершать величайшие проступки, даже завести ребенка, и все должны покрывать ее и позволять счастливо идти по жизни дальше. Что же касается ее брата, то он считает, что может оскорбить меня и затем появляться и вести себя так, будто ничего плохого не произошло.

С меня было довольно Фремлингов.

– И, – говорила Лавиния, – не читай мне проповеди.

– Извини, Лавиния. Ты должна сама выпутываться из своих бед.

– О, Друзилла. – Она подбежала ко мне и обвила мою шею руками. – Пожалуйста, помоги мне. Я знаю, ты можешь. Я не хотела говорить эти глупости. Я дошла до предела. Если мама или Дугал обнаружат… Я просто убью себя… Я думала о том, чтобы выпрыгнуть из окна.

– Ты попала бы на куст утесника, что было бы очень неприятно.

– О, пожалуйста, Друзилла, помоги мне.

– Как я могу помочь?

– Я думаю, ты могла бы увидеться с ней.

– Я? Какая же от этого польза?

– Она тебя любит. Она считает тебя умной. Она говорила мне, что ты стоишь дюжины таких, как я. Я знаю, что она права.

– Спасибо. Я это запомню. Но разговор с ней ничего не даст.

– Может дать… если это будешь ты.

– Что я?

– Ты можешь сказать ей, какой я была хорошей и что если она немного подождет… пока я выйду замуж… Я буду очень богатой и тогда что‑то сделаю для нее. Я сделаю. Обещаю!

– Я не думаю, Лавиния, что она поверила бы твоим обещаниям.

– Пообещай от моего имени. Скажи ей, что ты будешь своего рода гарантом того, что она получит деньги. Все дело в том, чтобы подождать.

– Я думаю, что ты должна пойти к своей матери или брату, или к Дугалу и рассказать всю правду.

– Как я могу? Дугал может отказаться жениться на мне.

– Я полагаю, что он очень разумный молодой человек.

– Он не сможет понять. Он будет в ярости. Он верит, что я – совершенство.

– Его ожидает удар, когда он женится на тебе.

– Я собираюсь постараться быть для него хорошей женой.

«Какой же он дурак, – подумала я. – Он хочет жениться на Лавинии, не зная ее. Даже деревенский дурачок догадался бы! И Дугал еще считается умным! Ну ладно, он узнает ее, – с некоторым удовлетворением подумала я, – и Лавиния не такая, чтобы измениться только потому, что она вышла замуж за терпимого мужа, каким он, по‑видимому, и будет».