Индия

В своем религиозном представлении он в высшей степени эклектичен. Он готов поклониться любому новому богу, который рисуется ему могущественным и на доброе и на злое; поэтому-то он показывает полную терпимость к другим формам религии или видам, лишь бы она не угрожала основным принципам его собственной. В результате его божественный пантеон значительно шире официального. К тем богам, о которых ему говорят его

наставники и которых он узнает в моменты посещения им священных мест, он присоединит свои местные (окружные), в деревне будет иметь своего специального (или нескольких) бога, и, наконец, блюдя анимистические пережитки, он не перестанет боготворить ряд соседящих предметов: какую-либо грубую кучу камней под тенью священного дерева, уединенный родник или ручей, мокрую лужайку, где некогда тигр загрыз человека, оригинального вида скалу и т. д. Каждый из этих богов получит свое специальное назначение и займет свое место по степени важности и почета. В своих молениях к богам райят проявит известную хозяйственность: если у него в семье случится несчастье — мелкая пропажа, болезнь и т. д.,— то он обратится с просьбой к какому-либо скромному богу, например семейному или деревенскому, и на вопрос, почему он не пришел в ближайший храм или какое-либо крупное святилище, он резонно ответит, что дело не крупное и он не хочет беспокоить им слишком большого бога,— к тому же этот последний ему пригодится не раз в более серьезных невзгодах.

Обрисованная особенность религиозного мышления райята останется такою же, если он будет держаться и какой-либо иной религии, а не индуизма. Так, например, если он будет мусульманином, он мало будет знать что-либо сверх своих формальных обрядов (молитва, омовение, обрезание ), и, хотя в мечети он молится Аллаху и часто слышит формулу «Нет бога, кроме бога», но в случае посетившего его неблагополучия он все же обратится к своим старым деревенским богам как к более надежной и знакомой опоре.

Подведя итог сказанному об индуизме, придется дополнить, что его столь сложное и гибкое содержание в сферах догматических, ритуальных или символических еще более осложняется в толкованиях и уклонах исповедующих индуизм народных групп. Если в понимании интеллигентных вообще, а особенно религиозно профессиональных классов индуизм и поднимается иногда на степень типа европейской религии, очищаясь не только от анимистических придатков, но даже удаляясь от рамок идолопоклонства, то внизу, в сознании народных масс, он стоит крепко на ступенях первобытного культа с дикими и чувственно нескладными формами идолослужения и с прочно хранимой печатью анимизма. Даже образованные туземцы по разным мотивам не любят вдаваться в критику исповедуемой народом религии и официально фигурируют как ее верные адепты

Во всяком случае, индуизм пестр и сложен как по своему существу, так и особенно по отражению его в многогранной призме народного сознания. С этим обстоятельством связан ответ на больной и часто трактуемый вопрос о единстве (или возможном единстве) Индии. Возражая тем людям, которые считали Индию лишь «континентом» или «множеством стран», но не «страною», отрицали народ Индии как нацию — словом, не

пр