Индия

– Ух ты… ты такая шикарная. А ты, случайно, не маленькая леди Индия, а? Может, мне следует сделать реверанс?

– Заткнись! Послушай, ты это серьезно? Я в самом деле могу заглянуть к вам на чай?

– Ясное дело!

– И твоя бабушка не рассердится?

– Не городи глупости, конечно, нет. Она обрадуется, если хочешь знать. Ее очень беспокоит, что у меня здесь все еще нет друзей.

– А ты давно здесь?

– Пару недель.

– Господи, будь твоя бабушка моей, у нее вообще был бы нервный срыв. Я живу в одном и том же доме уже пять лет, и у меня совсем нет друзей. Я имею в виду настоящих друзей. – Она помрачнела. – Боже милостивый, из‑за этого мне в самом деле очень горько.

Я расхохоталась.

– Не смейся надо мной. Я ничего тут не могу поделать.

– Да я посмеялась немножко из‑за этого «Боже милостивый». Просто никогда не слышала, чтобы кто‑нибудь так говорил. Я не над тобой смеялась. – Я по‑приятельски толкнула ее локтем в ребро. – Ну, пошли, квартира Нэн в квартале Эльм. Я дала бы тебе доехать к нам на велосипеде, но велик‑то не мой, а Вилли, и он только мне позволил взять его в знак особой милости.

Она соскочила с велосипеда и побежала рядом, потом, пыхтя, поднималась за мной по лестнице. Вообще‑то мне положено пользоваться лифтом из‑за моей астмы, но сейчас это показалось мне не лучшим вариантом, даже при том, что нам пришлось еще тащить велосипед. Мальчишки писают в лифте, а то и вытворяют что‑нибудь похуже.

А еще я стала сомневаться, надо ли было вообще приглашать Индию в дом. Ее глаза стали как блюдца, когда она увидела, что нацарапала ребятня на стенах. И она чуть не выскочила из своей забавной веснушчатой кожи, когда два приятеля Вилли, вихрем слетая по лестнице, протиснулись мимо нас, в знак приветствия размахивая над головами банками светлого пива.

– А ну, прочь с нашего, так‑вас‑растак, пути, мелкие, так‑вас‑растак, девчонки.

– Это вы убирайтесь с нашей, так‑вас‑растак, дороги, большие, так‑вас‑растак, балбесы! – бросила я им вслед и показала фигу.

Я ведь знаю их, потому и не боялась задираться, но Индия была совершенно потрясена, решив, наверное, что я самая крутая девчонка в нашем квартале.

Мы мчались по галерее нашего этажа, я – пулей, на велосипеде Вилли, и тут злючка миссис Уоткинс с грохотом распахнула свою дверь, так что я едва не вылетела за перила. Она тотчас завела обычную шарманку: «Ах вы, паршивцы, да кто это на днях разбил мои бутылки из‑под молока», и это форменное безобразие, она этого так не оставит и ужо сообщит куда следует, и та‑та‑та, та‑та‑та. Недоумок Майкл, стоя за ее спиной в коридоре, строил ей рожи. Майкл ее сын, он уже взрослый, но Нэн говорит, у него шариков не хватает. Я так и прыснула, когда он скосил глаза и стал шлепать губами, открывая и закрывая рот, в точности подражая мимике своей матери. Индия тоже хихикнула. Миссис Уоткинс решила, что мы потешаемся над ней, и стала вопить еще громче. Нэн вышла на галерею.