Индия

– Небесные Ворота приоткрылись.

Мы с Полли поспешили в цветочный магазин и купили венок в форме лиры, который вряд ли соответствовал случаю. Но я поняла, что смерть все меняет.

Состоялась торжественная служба, на которой Эфф поддерживали с одной стороны Полли, а с другой – мистер Бренчли, которому она сдавала комнаты в своем доме. Она наклонялась и прикладывала к глазам носовой платок с черной каймой. Я подумала, что Полли говорила мне о нем не правду.

В гостиной нам подали сандвичи с ветчиной и шерри. Теперь шторы были подняты, и без гроба комната выглядела совсем по‑иному – немного строгой и нежилой, но без траурного оттенка.

Я поняла, что между Полли и Эфф существовали очень тесные узы, хотя они были немного критичны по отношению друг к другу – Полли к Эфф из‑за замужества с «ним», и Эфф к Полли – поскольку последняя «пошла в услужение». Эфф постоянно напоминала, что их отец никогда бы этого не одобрил.

Я поняла, что Эфф не испытывала финансовых затруднений. Полли рассказывала мне, что именно Эфф вела все дела в доме. «Он» не работал годами из‑за своей груди. Эфф вынуждена была пустить жильцов. Семья Бренчли жила у них уже два года, и они стали, скорее друзьями, чем арендаторами. Конечно, когда‑нибудь, когда мальчуган вырастет, они подумают о приобретении своего дома с собственным садом, но пока что Бренчли были постоянными жильцами.

Я осознала, что привязанность Эфф к Бренчли связана главным образом с мальчуганом. Малышу было шесть месяцев, и он пускал слюни и вопил без всякой причины. Эфф разрешила им держать детскую коляску в холле – большая уступка, которую отец никогда бы не одобрил – и миссис Бренчли выносила его вниз, так что он мог подышать воздухом в саду. Эфф это нравилось, и я пришла к выводу, что и Полли тоже. Когда он лежал в коляске, Эфф находила повод выйти в сад и взглянуть на него. Если он плакал – что случалось нередко – они бормотали ему всякую бессмыслицу типа: «Хочет Дидумс свою Мумумс?» – или что‑нибудь в таком же роде. Но так странно это звучало из их уст, потому что они обе слыли «особами с острым язычком». Этот ребенок полностью изменял их.

Я решила, что в жизни Полли и Эфф больше всего не хватало собственных детей. Оказалось, что дети были очень желанной мечтой – даже Фабиану хотелось ребенка.

Я очень хорошо помню случай, произошедший через два дня после похорон. На следующий день после этого события мы с Полли собирались возвращаться домой. Полли старалась как можно интереснее провести наш последний день и взяла меня в «Вест», что означало Уэст‑Энд Лондона.

Вечером мы сидели на кухне. Меня усадили у огня, но я так хотела спать, что клевала носом.

Я смутно слышала, как Полли сказала:

– Посмотри на Друзиллу. Она совсем уже спит. Что ж, могу сказать, что мы много побродили. – Затем я действительно задремала.

Внезапно я проснулась. Эфф и Полли сидели за столом с большим коричневым керамическим чайником.