Индия

– О, не так много.

– Тогда это твое.

– Будь серьезной. Я хочу, чтобы ты оставила айю.

– Это все?

– Для нее это значит очень много.

– А что это для тебя?

– Лавиния, я беспокоюсь. Я хочу, чтобы она была счастлива. Я хочу, чтобы была счастлива Луиза. Если она уйдет, они будут несчастливы обе.

– Послушай, Друзилла. Почему ты так одержима этим? Почему я должна беспокоиться, уйдет эта женщина или останется?

– Я знаю, что тебя эти мелочи не волнуют, но я беспокоюсь.

Она рассмеялась надо мной.

– Ты такое странное создание, Друзилла. У тебя необычная навязчивая идея. Мне все равно, что ты сделаешь. Если хочешь, оставляй айю, при условии, что няня Филрайт не возражает. Она не должна огорчаться. Да и мама была бы недовольна, поскольку это ее выбор. Я не хочу больше беспокоиться!

– Я могу тебя заверить, что Элис Филрайт согласится со мной. Она волнуется за благополучие Луизы. Алан тоже любит айю.

– Передай мне зеркало. Как ты думаешь, не становлюсь ли я слишком полной?

– Что касается внешности, ты красива.

– То есть черная только моя душа?

– Не то, чтобы черная.

– Но не блещет белизной.

– Нет. Но я думаю, что ты не совсем безнадежна.

– И если я выполню твое желание, будешь ли ты просить за меня у Бога, когда заслужишь вознаграждение за свое целомудрие, а я буду приговорена к пламени?

– Обещаю.

– Тогда хорошо. Просьба удовлетворена.

– Я могу сказать айе, что ты ее оставляешь?

– Говори ей все, что хочешь.

Я подошла к кровати и поцеловала ее в макушку.

– Спасибо, Лавиния. Ты не представляешь, какой ты сделала меня счастливой.

– Тогда останься и поговори со мной, пока не придут меня одевать. Я хочу рассказать Тебе о капитане Ферримене, который действительно очень привлекательный. Он также очень умен и говорят, он остроумный.

Так я слушала и отпускала те комментарии, которые она ожидала, пока не пришла горничная, чтобы помочь ей одеться.

Это была малая цена за одержанную победу.

Когда я сказала айе, что вопрос об ее уходе больше не стоит, она взяла мою руку и благоговейно поцеловала.

Я отдернула ее, бормоча:

– Ничего особенного… это очень правильно, что вы должны остаться.

Но она продолжала смотреть на меня глазами, в которых отражалась ее душа.

Позже Элис поделилась со мной:

– Айя смотрит на вас как на своего рода всемогущее божество.

Я рассказала ей то, что произошло.

– Я думаю, что вы заслужили ее вечную благодарность, – сказала она.

Луиза менялась. Теперь она была счастливым ребенком. Она готова была любить любого, кто выражал ей расположение. У нее была айя, и теперь приехали мы: няня и я. Элис была строгой, но любящей; она полностью соответствовала своему назначению и успешно справлялась с этим. Алан тоже полюбил ее. Я учила и его, маленького. Он любил картинки в книгах, которые я привезла, и мог уже выбрать некоторых животных, которых я показала ему.

Луиза любила петь. Ей нравились детские песенки, которым я ее научила, и можно было часто слышать звуки: «Ба, Ба, черная овечка» и «Кольцо, кольцо из роз».

Это была счастливая детская. Я была довольна своей работой и Элис тоже. Но тем не менее у меня было чувство, что это счастье мимолетно.

Возобновлялся разговор о нашем переезде в Дели, что рано или поздно должно было произойти.

– Я ожидаю, что мы оставим здесь армейских служащих, – спокойно сказала Лавиния. Она наслаждалась соперничеством капитана с майором. Она неоднократно пыталась ввести меня в круг своих друзей, но мое восприятие их было таким же прохладным, как и их отношение ко мне.

Лавиния была раздражена.

– Ты заставляешь меня сердиться, – говорила она. – Ты не стараешься. Не прилагаешь усилий.

– Ты хочешь, чтобы я закатывала глаза и махала веером как ты?