Индия

– Я сделаю следующее. Я поговорю с ней и объясню, как любят вас дети. Я скажу ей, что лучше всего, чтобы вы остались.

Ее улыбка была ослепительной. Она встала, сложила руки вместе и наклонила голову как в молитве. Затем грациозно двинулась прочь, оставив меня пристально смотрящей на дерево баньяна, но не видящей ничего, кроме идущей к дому айи, которая всегда заботилась о Луизе, безумно любя ребенка, и которая собиралась быть преданной няней дорогому малышу – Алану. И затем вся эта любовь и забота должны были прекратиться из‑за причуды леди Харриет. Леди Харриет ничего не знала об истинном положении вещей здесь и не могла бы понять любви, которая существовала между няней‑индианкой и ее английскими подопечными.

Я воспользовалась первой же возможностью поговорить об этом с Лавинией. Она отдыхала перед подготовкой к вечеру, когда должны были собраться ее друзья. Мне уже приходилось несколько раз присутствовать на таких вечерах, где она грациозно представляла меня как свою подругу из Англии. Меня с любопытством разглядывали мужчины, которые, возможно, думали, что меня легко завоевать, но усилия, которые необходимо было потратить на соблазнение, вряд ли казались им стоящими; и когда обнаруживалось, что я всего лишь гувернантка и введена в их круг благодаря великодушию Лавинии, меня более или менее вежливо игнорировали. Такие вечера стали для меня одними из тех, присутствие на которых я, по возможности, старалась избегать.

Она лежала на своей кровати с ватными подушечками на глазах.

– Лавиния, – обратилась я к ней, – я должна сказать тебе пару слов.

– Разве тебе не сказали, что я отдыхаю?

– Да, но я все равно пришла.

– Что‑нибудь важное? – Она сняла ватку с правого глаза и посмотрела на меня.

– Очень важное.

– Тогда скажи. Ты передумала и хочешь пойти на вечер? Хорошо. Надень розово‑лиловую бухару. Это лучшее из того, что у тебя есть.

– Это не то. Сколько у тебя здесь занято слуг?

– Что за вопрос ко мне? Спроси Хансама. Это знает только он.

– Так много, что один человек не играет никакой роли.

– Я думаю, что ты права.

– Я хотела поговорить с тобой об айе.

– А что с ней? Она скоро уйдет.

– Я не думаю, что ей следовало бы уходить.

– Ладно, няня Филрайт захочет освободиться от нее, я уверена.

– Она не хочет.

– Она так тебе сказала?

– Да. Понимаешь, Луиза любит айю.

– О, дети любят всех.

– Это не так. Послушай, Лавиния. Эта айя находится с Луизой с самого ее рождения. Она многое значит для ребенка. Безопасность, стабильность. Можешь ты это понять?

У Лавинии появились признаки раздражения. Ей хотелось поговорить со мной о некоем капитане Ферримене, который определенно заставлял майора Пеннингтона Брауна ревновать.

Но я была непреклонной.

– Лавиния, для тебя не будет никакой разницы, останется здесь айя или нет.

– Тогда зачем меня из‑за этого беспокоить?

– Потому что ты можешь все изменить для нее. Она самая несчастная женщина.

– Да?

– Послушай, Лавиния, я хочу, чтобы ты сделала кое‑что для меня.

– Полцарства, как говорят в сказках.