Индия

Другим серьезным ограничением собственнических прав податных собственников был обязанность обеспечивать обработку своей земли. Если общинник жил в деревне, он не имел права забрасывать землю, должен был обработать ее собственным трудом или сдать в аренду. В одном из указов Аурангзеба предписывается применять даже телесные наказания к маликам («господам»), позволяющим земле пустовать.

Эти ограничения частной собственности не позволяют рассматривать налог на землю в государствах Востока, в том числе в Индии, как институт, аналогичный налогу на собственность во всех государствах, в том числе современных. Собственник в современном государстве свободен в распоряжении имуществом (хотя иногда вводятся некоторые ограничения). И совершенно немыслима в настоящее время коллективная ответственность за уплату налога, круговая порука. Если собственность понимать юридически как «распоряжение имуществом по своей воле и в своих интересах», то становится ясно, что индийский общинник распоряжался своей собственностью не только по своей воле и в своих интересах. Индийский общинник не был свободным собственником. Степень ограничения его прав указывает на то, что существовал и другой комплекс прав, который предлагается называть «верховной собственностью на землю».

Самое же главное, низовая собственность не имела юридического закрепления. Она была по обычаю наследственной, было не принято отбирать землю даже за неуплату налогов; на практике семья общинника владела своим участком столетиями, но никаких гарантий, что завтра его не отберут, общинник не имел.

Однако не следует думать, что общинник был совершенно беззащитен перед лицом налогового аппарата и имперской армии. Деление суммы ренты между общиной и налоговым аппаратом было предметом постоянной борьбы с применением всех средств — от психологических (обман чиновника) и экономических (взятка) до силовых (восстания, карательные экспедиции, порки старост и т. п.). Общинные землевладельцы принадлежали обычно к высокой касте и разветвленному клану, владевшему деревнями и землями на значительной территории. Они имели оружие и военные навыки. Абул Фазл в описании провинций империи приводит данные о численности войск заминдаров. Если их сложить, получится, что всего верхняя прослойка деревни (не на окраинах, а в централизованно управляемых областях) имела в распоряжении 4,5 млн воинов. Имперская армия в этот же период насчитывала 250 тыс. человек. Власть держалась только на том, что заминдары Северной Индии не могли объединиться и оказывали время от времени лишь локальное сопротивление. Но это сопротивление никогда не было окончательно сломлено. В Могольской империи постоянно имелись территории, с которых невозможно было собрать налог без военных экспедиций. Для таких территорий у налоговых чиновников был специальный термин зорталаб, или мееас. «Какое-нибудь восстание раджей и заминдаров всегда происходит в Могольском королевстве», — писал Н. Мануччи о времени Аурангзеба.

Но главное даже не в этой борьбе, а в ее итоге. Частный сектор не мог победить, поскольку это вело к упадку государства и установлению новой власти, снова низводившей частный сектор на его второстепенные позиции. Государство при всем своем могуществе не могло уничтожить частную собственность: стоило этим всерьез заняться, как наступал хозяйственный упадок с примерно теми же последствиями. Два сектора были обречены сосуществовать, жить в симбиозе. Каждая из противоборствующих сил в одиночку была слаба, чтобы монополизировать экономику. Частное производство — государственное распределение — вот формула индийского способа производства, впрочем, как и азиатского в целом.

Деревенские заминдары взимали ренту со своих арендаторов, превышавшую ставки налога с земли. Кроме того, они имели часть земли на условиях уплаты пониженного налога или вообще освобожденную от него (земли сир). Кроме того, деревенские ремесленники и члены служебных каст снабжали их своими продуктами или услугами отчасти бесплатно, а отчасти по пониженным ставкам уплат по системе джаджмани. Община заминдаров была полным хозяином в деревне или в более обширном районе, макрообщине, принадлежавшей клану соответствующей касты. Общинное самоуправление (совет, панчайят) существовало только в виде панчайята доминирующей касты, который решал все деревенские дела, а часто и кастовые конфликты в других кастах.

Как уже говорилось, налог был высок, так что можно говорить об эксплуатации слоя низовых эксплуататоров со стороны правящего слоя. Но все же деревенским заминдарам в период расцвета Могольской империи удавалось оставлять в своих руках значительную долю земельной ренты. Дело в том, что официальный уровень налога (1/3 валового урожая) устанавливался после изъятия из собранного зерна некоторой доли на «необходимые расходы». До дележа с правительством изымалось зерно, необходимое для посева в следующий сезон, оплаты пахарей, традиционные доли ремесленников и слуг по системе джаджмани, доли деревенских старост и писцов, окружных старост и писцов и т. п. По мнению некоторых индийских исследователей, изучавших систему налогообложения, описанную в «Айин-и-Акбари», официальная 1/3 урожая на практике составляла 1/4. Если принять общее мнение, что половина урожая была в Индии необходимым продуктом, то получится, что в руках деревенских землевладельцев оставалось тоже 1 /4 урожая. Принимая расчеты индийских ученых, которые установили, что общее население Могольской империи в конце XVI в. составляло 100 млн человек, и что городское население равнялось 15 %, и предположив, что социальная структура североиндийской общины в то время не слишком отличалась от той, которую мы можем изучить на материале XIX в., можно представить себе экономическую структуру империи в виде следующей таблицы (числа при названиях социальных слоев означают одновременно и миллионы человек, и проценты в населении):