Индия

Из этого видно, что внимательное изучение имен подскажет исследователю очень многое. Имя может указать на религию или племя, выделить высокую или низкую касту и может намекнуть даже на социальное положение, степень богатства или бедности.

Такие имена, как Рамазан Биби, говорят о месяце, в котором лицо родилось. Другие, означающие подарок определенного бога или богини, намекают на обет родителей посвятить дитя, если они его получат, местным божествам; конечно, горячее желание бездетных родителей сопровождалось в свое время многими умилостивляющими дарами. Впрочем, эти обеты приносятся почти только из-за мальчиков. Если случится, что семья потеряла нескольких детей, она начинает думать, что злые духи или настроены против семьи, или слишком увлекаются красивыми детьми, имеющими к тому же привлекательные имена; отсюда, чтобы сделать детей менее привлекательными и даже, может быть, отталкивающими, родители, не властные сделать их уродами, дают им поносительные, грязнящие имена например «кусок», «грош-цена», «рыжая», «куча навозу» и т. д., в расчете на то, что духи не увлекутся столь мало привлекательными объектами. Но, обманув таким путем злых духов, родители в противовес дают ребенку счастливое и особенно красиво звучащее рашиимя, которое тогда держится в еще большем секрете. Как видим, индийская номенклатура имен протекает по шаблонам, типам, видам, отражающим бытовые глубины народного миросозерцания, включая сюда религию, фольклор, предания и пеструю смесь суеверий. И кто хочет интимно подойти к народной массе, тот не может пройти с безразличным видом мимо вопроса, «а каково твое имя», и терпеливо подождет ответа.

Наречение имени сопряжено с церемониями религиозными и социальными, причем должно быть назначено определенное время, указанное астрологическими правилами.

Этим все, что положено правилами, исполнено, и с тех пор девочка растет и развивается на свободе, как трава в поле, но не как дитя одной семьи, а как ребенок всего квартала, если даже не деревни. Дети в индийской деревне растут общей кучей (стадно); исключая очень маленьких крошек, постоянно носимых матерью на руках или спине, остальные растут на коллективном женском попечении.

Но указанную картину рождения девочки необходимо, хотя в двух словах, дополнить другой, еще более скромной и печальной, картиной рождения ребенка в семье пария. Хотя и приведенная нами не особенно блещет богатством и тонам и роскоши, она все же недосягаема для низких каст Индии. Рождение ребенка у пария не вызывает никакой религиозной церемонии и не пробуждает особой радости независимо от того, родится ли мальчик или девочка; это появление лишнего элемента в семье вообще не создает какого-либо оживления, а для отца оно часто будет лишь ненужной помехой. Половина этих неудачных визитеров нашей планеты умирает в первые же месяцы, большинство от недостатка внимания, остальные от жестокой руки родителя или близких. Едва только мать родила ребенка, она делает в углу своей берлоги дыру в земле, покрывает ее сухой травой и листьями, кладет туда новорожденного и, не беспокоясь более о его криках, занимается своим обычным делом; мать начинает кормить ребенка грудью лишь на другой день. Дабы в ее отсутствие ребенок не был изъеден мухами, комарами или другими насекомыми, мать, уходя из дома, заваливает дыру большим камнем, оставляя лишь небольшое отверстие для прохода воздуха.

Часто бывает, если хижина расположена в джунглях, что, возвращаясь домой, мать находит камень отвернутым и дыру пустой ребенок унесен шакалом или гиеной, которые были привлечены его криками.

Та изнурительная работа, которой отягощена жена пария, прерывность питания ребенка и побои мужа приводят к тому, что молоко матери держится не более одного-двух месяцев, после которых она начинает подкармливать ребенка кашкой из риса или проса, а когда мать слишком бедна и для этого, она заменяет это кушанье различным ассортиментом из кореньев и трав, которые она варит до степени густоты жижицы, которую ребенок может проглотить. Ребенок растет, предоставленный своим силам; в один из прекрасных дней, пользуясь руками и коленями, он выползет из своей дыры и отправится греться на солнце у дверей своего шалаша: с этой минуты он начинает ходить на четвереньках, и небрежность родителей столь велика, что ребенок сохраняет иногда эту животную манеру хождения до четырех-пяти лет. В шесть лет дитя начинает уже выполнять какую-либо работу, и, может быть, только с этого момента отец удостоит его известной доли внимания.