Индия

Культ отца. Мы отметили в погребальном обычае ту сторону (сати), которая так характерна и пережитки которой (вдовство) еще долго будут тяготеть над Индией. Но с похоронным обрядом связан еще другой культ, столь «обременительный экономически», по свидетельству англичан, и столь бросающийся в глаза даже случайному наблюдателю, это — культ предков, или, упрощая понятие, культ отца. Несомненно, в жизни Индии он играет исключительную роль, не меньшую, чем в Китае; несомненно также, что индус много тратится на него, впадает даже в нищету, а чаще всего оказывается в когтях баньи ростовщика. Сын, на разговорном языке, называется подателем бессмертия, так как только его молитвами и поминками укрепляется «стезя его отца на том свете». Обязанность поминок родителя не есть только религиозная или нравственная обязанность, но вместе с тем и гражданская, ибо невыполнение ее может лишить сына права на наследство; например, имение не будет разделено поровну между сыновьями, если не будет доказано, что они одинаково принимали участие в поминках отца. Сын не обязательно должен быть родной, он может быть и приемным. Вот почему знаменитая «доктрина выморочных владений» лорда Дальхузи, устранявшая преемников раджей от престола, в свое время произвела столь сильное впечатление: она ударяла слишком больно по народному миропониманию. Откуда повелся столь расточительный культ и как нужно представлять себе степень его давности, распространенности и, значит, прочности? Перед тем как сын подносит факел к костру с лежащим на нем трупом отца, он произносит такие слова: «Я — отпрыск моих отца и матери, в присутствии всех и богов подношу огонь к изголовью, следуя обычаю предков и праотцев». Последние слова говорят об исторической глубине обычая. О силе обычая свидетельствуют показания многих наблюдателей, удостоверяющих, что если омовение, чтение мантр и другие религиозные правила часто массой, особенно среди бедноты, забываются, то поминки по мертвым остаются незыблемым, еще нигде не потрясенным обычаем всей Индии.

Похоронный обряд. В ведах мы находим лишь намеки на почитание предков: оно связано с верою в загробную жизнь, которая написана недостаточно отчетливыми красками. Над умершими царит солнечный герой (сын Вивасвата — солнца) — Яма. Он жил и, имея право остаться бессмертным, предпочел смерть, чем совершил путь безвозвратный, пролагая его будущим поколениям. С тех пор на самых отдаленных окраинах неба, в жилище света и вечных вод он царит мирно в соединении с Варуной. Там под звуки своей флейты под ветвями мифического дерева он собирает вокруг себя умерших, хорошо проведших жизнь. Они стекаются к нему толпою. Облеченные в сияющие тела, наполненные небесной сомой, дающей бессмертие, они наслаждаются вместе с Ямой бесконечным блаженством; как сотрапезники самих богов, они сами становятся богами, и на земле им поклоняются под именем питри, или отцов. Кто эти питри, которых боготворят и которые пользуются райской жизнью? Прежде всего это первые жрецы, бывшие певцы, а затем предки до последнего умершего. Но этот последний вводится в сонм питри лишь тогда, когда над ним совершится погребальный обряд, на десятый день будут собраны и погребены его полусгоревшие кости, насыпан курган или положен камень и, наконец, совершена первая шраддха, т. е. поминки. Рядом с этой радостной жизнью в «Ригведе» намечается, хотя и туманно, какая-то и печальная жизнь в темноте, среди мучений, которая, очевидно, постигает как грешников, так и не сподобившихся соответствующего погребения. Таким образом, похоронный обряд и поминки, по мысли вед, делали умерших богами, хранителями своих детей и их очагов, распорядчиками нужных благ; отсюда между землей и небом путем ритуала устанавливалась тесная связь, священные и родовые узы во все века, прошлые и грядущие. Получался круговорот действий и причин, а также и взаимных обязательств: живущие путем ритуала (похороны и поминки) делают умерших блаженными и богами, а последние, в свою очередь, хранят живущих и покровительствуют им. Из такого круга идей, столь импозантного по своему размаху, где материальные, ежедневные и насущные блага тесно связаны с небесными, легко мог выработаться сильный и прочный культ, царствующий в Индии и теперь. Что он потом как существенная обязанность был сосредоточен на сыне умершего, на «подателе бессмертия» — это, естественно, вытекало из дороговизны культа, потребовавшего больших трат и, значит, затронувшего право распоряжения; кроме того, культ установил очень сложные правоотношения между умершими и живущими, что могло быть решено только главами семейств — умершим, оперирующим в потустороннем мире, и оставшимся в живых, т. е. сыном. Таким образом, культ предков и связанные с ним похоронный обряд и поминки имеют источником своего происхождения веды; в культе заложены крупные соблазнительные идеи, окутанные большою святостью, он же перепутан сильно с правовыми нормами; он, наконец, отвечает столь характерной в индусской семье черте — взаимной любви между родителями и детьми; эти данные дают достаточный ключ к уразумению того, почему в этом культе мы должны видеть очень сильный социальный фактор, и притом фактор железной устойчивости. Можно не возражать против слов британских экономистов, что это — очень расточительный культ, но этими порочащими словами он, конечно, не вычеркивается из жизни народной, и не ими указаны средства к ослаблению его влияний.