Индия

Богини. Упомянем еще о богинях. Ушас (Аврора) — богиня рассвета, утренней зари, изящное творение риши; Сарасва-ти в «Ригведе» только богиня реки, но в брахманах уже отождествлена с Вач, богиней слова.

Кроме упомянутых богов имелись еще парные, групповые боги (маруты, адитьи), полубоги, герои, нимфы и т. д. Но эта сторона ведийского пантеона была развита слабо, ибо в нем намечались только выпуклые и сильные стороны природы, которые только одни производили впечатление на духовно здоровое, жизнерадостное и благодатно живущее поколение. Мы потом увидим, что сделала Индия с этими сильными и жизнерадостными завоевателями, как она превратила их в темных и худосочных карликов, ослабила их физически, повела в безбрежное море запутанных мечтаний и тумана, втиснула в жесткие рамки брахманского культа и, оторвав их от радостей реальной земли, увлекла мысль и упование в область потусторонних идеалов. Но об этом после.

Все ведийские боги давно сошли со сцены, кроме двух: Шивы и Вишну, но обряды, обычаи, отношение к людям и животным, бытовой уклад пережили богов и сквозь толщу тысячелетий дожили до современной Индии, властвуя над ее народной жизнью и поныне. Эта сторона ведийской религии для нас гораздо более интересна, чем ее боги или теоретические отделы религиозной философии. Последние, столь много изучаемые историками, составляют интересное звено в развитии общечеловеческих идей, настроений, дум, но они бывают достоянием немногих, скользя по вершинам социального строя; народ же в массе от религии берет, выражаясь грубо, только сор, отбросы, но ими он реально живет и ими восполняет неизбежную часть своих духовных переживаний.

Присматриваясь к бытовой стороне ведийского культа, мы находим ее примитивно простой, доклассовой, дешевой, свободно изливаемой; однако с дальнейшим ходом развития мы подмечаем в этой стороне два течения: постепенное усложнение форм, с одной стороны, и их специализацию — с другой, т. е. более и более классовый колорит, проникающий в эти формы. Еще особенность этих обрядов — они оказываются необыкновенно устойчивыми, так как они всегда близки к жизни человека всех ступеней, проникают в его домашний обиход, связаны с видными моментами жизни — рождением, браком, смертью; вот почему они продолжают долгие века питать и руководить человеком, хотя исходные идеи и обстановка, родившие эти обычаи, могут радикально измениться и даже совершенно отмереть.

Жертвоприношения. Ведийский культ состоял из действий двух родов — молитв и приношений. Сначала не было еще речи о молитвенных сборниках и, значит, о знании их или повторении кем-либо; молитвы являлись свободным излиянием настроения тех из присутствующих (включая и женщин), которые эмоционально к этому были более пригодны, т. е. оказывались естественными певцами и поэтами. Сами же приношения совершались у простого семейного алтаря или на поле пред камнем и состояли из топленого масла, похлебки, лепешек или, наконец, из сомы, смешанной с водой и молоком. Приносились также животные, в особенности конь, жертвоприношение которого (ашвамедха) подробно описано. Заметим, что эти простые приношения сохранились и сейчас в Индии в ее деревенских углах, а топленое масло и лепешка являются бессмертным пережитком жертвенного материала седой старины. Уже веды свидетельствуют о той эволюции, которую пережили молитвы и приношения. Первые были собраны, систематизированы, стали заучиваться и читаться определенными лицами, причем масса все менее и менее понимала читаное. Выдвигался класс, который должен был специально готовиться жить специальным трудом, а в силу важности и сложности его функций возвышаться над людьми, еще вчера с ним равными, и жить на их счет.

Культ самих жертвоприношений также рос и усложнялся. Правда, по ведам трудно уловить, в чем технически состояли эти жертвоприношения, но, вероятно, обрядов было много, и церемониал был сложен. Они теперь распадаются на два вида: простые или домашние приношения и большие религиозные празднества. Последние были особенно сложны: они требовали значительных приготовлений и многочисленного персонала жрецов, певцов и служителей. Нет сомнения, что эта сложность, вероятная величественность актов производила на умы большое впечатление, а таинственность процесса и непонятность сопровождающих его молитв еще только усугубляли впечатление; сами же служители культа должны были с процессом усложнения культа все более и более расти во влиянии и почете. Чем сложнее делался культ и непонятнее, тем он становился священнее, тем он повелительнее действовал, тем он врастал в сознание как нечто важное, неизбежное, без чего нет ни индивидуального счастья и успехов, ни общего, ни даже мирового порядка. Возможно, что и жрецы значительно муссировали роль и значение жертвоприношений, но также вероятно, что они лишь оформляли нарастающее уважение к ним масс.