Индия

- Пакетбот ожидается со дня на день, милорд, - утешающе сказал Джерард.

- Ваше дело докладывать мне о том, что мне не известно, мистер Джерард, - отрезал Хорнблауэр.

Его раздражало, что его утешают как ребенка, еще больше раздражало то, что офицеры его собственного штаба считают, что он настолько подвержен человеческим слабостям, что способен беспокоиться о своей жене. Он посмотрел через плечо на секретаря:

- Что там у вас, Спендлов?

Спендлов быстро перетасовал бумаги, которые держал в руках. Кофе для Хорнблауэра должны были подать с минуты на минуту, а у Спендлова было нечто, что ему не хотелось бы показывать своему начальнику до тех пор, пока его не принесут, и он не будет выпит, по крайней мере, наполовину.

- Вот отчеты из дока на тридцать первое ultimo, милорд, - сказал он.

- Вы не можете говорить «на конец последнего месяца»? – буркнул Хорнблауэр, забирая отчеты.

- Слушаюсь, милорд, - ответил Спендлов, горячо надеясь, что кофе вот-вот подадут.

- Есть здесь что-нибудь еще? – спросил Хорнблауэр, проглядывая документы.

- Ничего, заслуживающего вашего особого внимания, милорд.

- В таком случае, зачем вы досаждаете мне ими? Что дальше?

- Контракт для нового пушкаря на «Клоринде» и бондаря в доках, милорд.

- Ваш кофе, милорд, - произнес в эту секунду Джерард. В его голосе легко можно было различить нотку облегчения.

- Лучше поздно, чем никогда, - отрезал Хорнблауэр. – и ради Бога, не суетитесь вокруг меня, я сам налью себе кофе.

Спендлов и Джерард деловито расчистили на столе место для кофейника, и Спендлов торопливо отпустил ручку.

- Проклятье, слишком горячий, - проговорил Хорнблауэр, отхлебнув глоток. – Всегда чертовски горячий.

На прошлой неделе был заведен новый порядок, согласно которому кофе подавали Хорнблауэру по его прибытии в офис, в то время как раньше он уже ждал его там. Это было сделано, так как адмирал жаловался, что кофе всегда слишком холодный. Однако ни Спендлов, ни Джерард не решились напомнить ему об этом.

- Я подпишу контракты, - продолжил Хорнблауэр, - хотя и не думаю, что этот бондарь заслуживает свой кусок хлеба: его бочки рассыпаются и становятся похожи на клетки для птиц.

Спендлов присыпал мокрые чернила на подписи Хорнблауэра песком из ящичка и отложил бумаги в сторону. Хорнблауэр отпил еще глоток кофе.

- Вот ваш отказ на приглашение Крайтона, милорд. Оно составлено от третьего лица, так что ваша подпись не требуется.

Если бы он услышал такое чуть раньше, то затребовал бы разъяснений, почему в таком случае ему докучают этим, забыв о своем собственном установлении, что ничего не может быть издано от его имени, если он не видел этого сам. Но даже два глотка кофе сделали свое дело.

- Отлично, - сказал он, пробегая глазами документ, и снова поднес чашку ко рту.

Спендлов наблюдал, как в кружке понижается уровень жидкости, и счел, что подходящий момент настал. Он положил на стол письмо.

- От сэра Томаса, милорд.

Когда Хорнблауэр взял письмо, с его губ сорвался легкий стон: капитан корабля Его Величества «Клоринда» сэр Томас Фелл был докучным типом, и послание от него обычно предвещало хлопоты – хлопоты бессмысленные, от того и проистекал повод к недовольству. Впрочем, не в этот раз. Хорнблауэр прочитал официальное донесение и, вытянув через плечо голову, повернулся к Спендлову:

- Что все это значит?

- Это, как я слышал, скорее, некое недоразумение, милорд, - ответил Спендлов.

Это был рапорт, формальный запрос капитана Фелла предать военному суду оркестранта королевской морской пехоты Хаднатта за «умышленное и неоднократное неисполнение приказов». Такое обвинение, будучи доказанным, означало смерть, или такую, порку, перед которой смерть покажется предпочтительнее. Спендлов был прекрасно осведомлен, что его адмирал терпеть не может кнуты и виселицы.