Индия

– Да я ни за что не ушла бы с мужчиной! У них что, крыша поехала?

– Так же было, когда Анна со всей семьей скрылась в убежище. Каких только слухов не было, то там их видели, то еще где‑то, в самых разных местах. Люди клялись, что видели их собственными глазами.

– О! Смотри! О господи!

На экране появилась квартира Нэн – но ее самой не было видно, только прядка светлых волос и чуть‑чуть плечо; она сидела на краешке дивана. В центре была мама с крошкой Гэри; Терри стоял рядом, одной рукой обнимая обоих. Мама плакала. Терри плакал тоже, из его зеленых глаз катились слезы.

«Мы так беспокоимся за нашу Дарлинг, – говорил он прямо в камеру, голос был хриплый от волнения. – Пожалуйста, дорогая наша девочка, вернись домой – если можешь».

Мама снова разрыдалась, и Терри прижал ее к себе – сама нежность и заботливость.

Меня тошнило.

Никогда бы не поверила, что этот ужасный, кошмарный Терри способен выглядеть таким убитым. Ну и актер, просто блеск. Так странно было видеть всю семью Дарлинг на экране. Начальник полиции дал интервью, он сказал, что их все больше беспокоит безопасность Дарлинг. Он обратился к зрителям с просьбой сообщить в полицию, если они видели ее. Но видеть ее никто не может – никто, кроме меня!

Потрясающе! Вся полиция на ногах, разыскивая ее, а она все это время находится в моем убежище, живая и здоровая.

Живая‑то живая. А вот насчет того, что здоровая… Сегодня она не очень хорошо себя чувствует. Она ужасно беспокоится о своей Нэн, от этого у нее словно ком в груди и вот‑вот начнется приступ астмы. Когда ей становится хуже, после каждого слова она хрипит, как больная старушка. Ей необходим ее ингалятор, но она потеряла сумку. Правда, у Нэн есть запасной ингалятор.

– Не могла бы ты заглянуть к ней после школы, Индия? – взмолилась Дарлинг. – Ты ведь можешь вызвать ее одну и шепнуть ей, где я. Она никому не скажет. Моей бабушке ты можешь довериться. И тогда она сумеет как‑нибудь сунуть тебе мой ингалятор.

– А вдруг Терри и твоя мама все еще там? Ведь если они увидят меня еще раз, то уж верно заподозрят что‑то. Это слишком рискованно.

Дарлинг дышала с хрипом. Она сидела вся сгорбившись и крепко сжав кулаки, как будто боролась за каждый вдох.

– Постарайся расслабиться, Дарлинг. Расправь плечи и дыши глубже.

– Я… не могу… дышать… ты… балда, – прохрипела она.

Я массировала ей плечи и спину и непрерывно твердила: «Вдох – выдох, вдох – выдох…»

– За… молчи… ду… реха, – выдавила Дарлинг.

Но ей помогло! Вскоре она дышала уже почти нормально.

– Откуда ты знаешь, что надо делать?

– Наверное, слышала в программе «Несчастные случаи», – призналась я.

– Значит, ты хочешь стать медицинской сестрой?

– Ну, вообще‑то я хочу стать писательницей, как Анна. Но и доктором быть не против. Только хирургом. Разрезать, увидеть, что там у человека внутри, и делать самые сложные операции. Я не брезгливая.

– Даже когда тебе приходится выносить после меня это ведерко? – проговорила Дарлинг, передернувшись.