Индия

– Я смогу заплатить. Она дала мне время, Я пообещала ей, что достану, и она сказала, что откроет мне кредит. Я должна буду ежемесячно посылать ей некоторую сумму. Ох, Друзилла, как только я попала в такую историю?

– Спроси у себя самой. Ты знала, как это было с Джосом.

– Ох, Джос. – Она слегка улыбнулась. – Он был всего лишь помощником конюха, но…

– Но совсем не таким опасным, как фальшивый французский аристократ.

– Не знаю, как я могла так обмануться.

– Я знаю, – сказала я. – Ты попалась на лесть. После этого ты должна быть более благоразумной.

– Я знаю. Ох, Друзилла, ты мой лучший друг.

– Не похоже, чтобы ты так думала до того, как это случилось.

– Я всегда так думала. Но именно такие случаи проверяют дружбу.

– Ладно, теперь ты должна только ждать рождения ребенка, и затем мы уедем. Тебе придется заплатить сколько‑то и Полли, Ты не можешь просто так рожать детей и отсылать их кому‑то.

– Полли всегда очень любила тебя.

– Но она вовсе не любила так тебя. Ты была довольно высокомерна с ней.

– Я знаю, она помогает только потому, что ты попросила ее. Ох, Друзилла, что бы я без тебя делала?

– Или Джанин, – напомнила ей я.

– Я понимаю. Вы обе… замечательные.

– Не нервничай. Помни о ребенке. Она благодарно улыбнулась мне.

Эти несколько недель, проведенные в клинике тети Эмили, были самыми странными из всех в моей жизни.

Я не знаю, представлялась ли мне атмосфера зловещей уже в то время или я домыслила это потом.

Там находились двенадцать пациентов. На лечении были еще четыре беременные женщины. Их всегда называли вымышленными именами. Они оказались в затруднительном положении, и их настоящие имена были для всех тайной. Но во время нашего пребывания в «Елях» я кое‑что о них узнала.

Я помню Агату, дерзкую красавицу, которая была любовницей богатого торговца и, к своему огорчению, забеременела от него. У нее был довольно редкий голос кокни и громкий смех. Она единственная, кто не скрывал особенно свою жизнь. Агата рассказала мне, что у нее было множество любовников, но отец ребенка был лучшим; он был староват и благодарен ей за ее благосклонность и готов был щедро осыпать ее богатством.

– То, что устраивает меня, устраивает и его, – подмигивая мне, сказала она.

В ее присутствии мне казалось, что вернулась нормальная жизнь; и поскольку мне хотелось избавиться от чувства нереальности, я постоянно встречалась с ней в саду, где мы садились на скамейку и она рассказывала мне свои истории. Она знала, что я только сопровождаю Лавинию, которая является жертвой небольшого просчета.