Индия

Переходим к религии, занимающей по численности представителей второе место в Индии Мусульманство нашло себе доступ в пределы Индии очень рано, например на Малабарский берег или в Синд в начале VIII в., но первое реальное (массовое) надвижение ислама, а вместе с этим и столкновение его с индуизмом имело место на закате X в. Набеги Махмуда Газневи, хотя они в конце концов ограничились захватом лишь Пенджаба, имели целью не столько, может быть, захват территории, сколько сокрушение предметов богослужения (идолов, скульптуры, храмов) и ограбление святилищ и городов. И только уже в конце XII столетия Мухаммаду Гури удалось свергнуть индусские династии Дели и Канауджа, чем он и открыл дорогу мусульманскому владычеству. Для истории религии наиболее важным результатом этого завоевания было то обстоятельство, что временное сокрушение раджпутских государств вызвало расселение кланов по всей Индии, из которых некоторые переселились в Раджпутану, которая сделалась потом цитаделью индуизма в Северной Индии. Другие кланы были оттеснены вниз по долине Ганга и сделались старшинами деревень или волостей, или даже крупных районов, которыми и поныне владеют их потомки в Ауде, Бихаре и низовьях реки

В течение пяти веков, протекших между рейдами Махмуда Газневи и окончательным установлением империи Великих Моголов, буддизм и индуизм понесли тяжелые удары в форме войн, грабежей и специальных преследований со стороны суровых воинов из Средней Азии, признававших для себя богоугодным делом убивать служителей чужих алтарей и разрушать храмы неверных. Но наследственный, а главное, систематический прозелитизм, по-видимому, был чужд этим завоевателям, исключая какого-либо фанатика-солдата вроде Сикандара Ло-ди. Положение ранних мусульманских династий было еще слишком ненадежно, чтобы решиться на широкую пропаганду. Даже в пору первых Моголов императоры были слишком индифферентны к духовным вопросам, слишком были поглощены задачами по завоеванию и администрации, чтобы взять на себя еще задачу серьезного прозелитизма. Их власть в значительной мере зависела от связи с раджпутскими владыками; туземные принцессы, на которых они женились, внося струю индусской крови в шахскую династию, создавали терпимость к индуизму. И только в последние годы существования империи, когда власть оказалась в руках фанатичного Аурангзеба, мы много слышали о преследовании и насильном обращении в мусульманство. В Южной Индии мусульманские владыки были более терпимы к своим подданным с единственным исключением в лице Типу Султана, но история показала, что политика последнего не оставила по себе реальных следов: в Майсуре в настоящее время только 5% населения мусульмане. Маратхи, по-видимому, следовали традициям мусульманской династии Биджапура и, со своей стороны, относились к вражеской религии примирительно.

Наблюдая ныне распространение ислама по Индии, мы найдем его по преимуществу в тех районах, где завоеватели, прибывшие из Средней Азии, осели не только в качестве политических властителей, но и как владельцы захваченной земли. Число мусульман не так велико в районах бывших столиц — Дели и Агры, так как они столкнулись здесь с хорошо организованными индусскими племенами. В Пенджабе, не считая специальных этнических условий северо-западной границы, мусульмане резко доминируют в западной и южной частях, омываемых Индом и его притоками, но не в восточных округах, всегда тяготевших к Дели. В Кашмире подавляющая часть населения — мусульмане, вероятно потому, что со времени введения ислама в XIV в. и до конца XVI. в. страна управлялась мусульманскими владыками, а после завоевания ее Акбаром (конец XVI в.) Кашмир является излюбленной летней резиденцией двора. После падения империи Великих Моголов Кашмир попал во власть афганцев, исключительно ревностных мусульман, и только в 1819 г. власть над Кашмиром вернулась после пяти столетий в руки индусской династии. Следуя далее на восток, мы найдем, что индуизм остался неприкосновенным на склонах Гималаев (их армии Моголов никогда не занимали), в стране к югу от Джамны, где правили неукротимые бунделы, и, наконец, вдоль границы с Раджпутаной, где индуизм отстояли наиболее сильные и объединенные раджпутские кланы. И только в Ауде и восточных районах Соединенных провинций ислам сделал более значительный прогресс (теперь 14% населения), так как здесь он встретил население, лишь недавно ставшее религиозно однородным, и на него скоро повлияли расселившиеся оазисами мусульманские колонии. Наконец, в Бенгалии ислам оказывается ныне представленным очень сильно — 54% населения. Это нужно объяснять тем, что Бенгалия издавна была слабо индуизирова-на, так как прослойка арийского элемента в ней всегда была ничтожна; к тому же к моменту прихода мусульман она была еще страной чисто буддийской. Но буддизм в этот момент обнаружил всю свою политическую и боевую беспомощность — монахи и духовные панически бежали в горы, народная масса, покинутая руководителями, без труда перешла в ислам.