Индия

- Возьми двух человек, которые будут держать твой линь. Будет лучше, если стюард будет одним из них, - сказал он. – Господин Помощник, идемте со мной. Мы должны поставить парус как можно быстрее.

Так началось путешествие, которому суждено было стать легендарным, так же как и урагану, который миновал только что – он получил имя «Ураган Хорнблауэра», не только в знак того, что Хорнблауэр оказался в зоне его действия, но и по причине того, что его неожиданный приход нанес неисчислимый ущерб. Хорнблауэр никогда не считал, что само по себе это путешествие было каким-то выдающимся, хотя и было предпринято на заполненном водой остове судна, поддерживаемом на плаву кипами кокосового волокна. Проблемой являлось только одно – удерживать остов по ветру: из запасного утлегаря (который один уцелел из запасного рангоута), примотанного к остатку фок-мачты, получилась временная мачта, а из обертки для кип кокосового волокна, сделали паруса. Будучи установлены на временной мачте, они позволяли удерживать «Милашку Джейн» в зоне действия пассата, чтобы ползти со скоростью одной мили в час, пока установка временных парусов на корме не удвоила эту скорость.

Навигационных приборов у них не было – даже компас был вырван штормом из креплений, поэтому первые два дня они не имели ни малейшего представления о своем местонахождении, за исключением того, что где-то под ветром лежит цепь Антильских островов. Но на третий день, когда погода прояснилась, в первых лучах рассвета один из матросов заметил с грот-мачты темную, призрачную полоску на горизонте, прямо по курсу. Это была земля – так могли выглядеть высокие горы Сан-Доминго на большом расстоянии, или низкие горы Пуэрто-Рико с дистанции более близкой – этого они тогда не знали, и даже когда зашло солнце, они все еще оставались в неведении. А желание узнать мучило их так, что даже кусок из скудного рациона, выданного Хорнблауэром, состоявшего из сохранившихся остатков солонины, не лез в горло.

Валясь от усталости, они провели эту ночь на палубе, на матрасах из кокосового волокна, которые небольшая случайная волна могла смыть в море. Наутро земля приблизилась, низкий профиль гор позволял подозревать, что это может быть Пуэрто-Рико, а после обеда они увидели рыбацкую лодку. Она устремилась к ним, заинтригованная видом странного судна, и прошло немного времени, как лодка была уже у их борта, а ее моряки-мулаты разглядывали кучку странных фигур, махающих им руками. Прежде, чем окликнуть их, Хорнблауэр вынужден был напрячь свой ум, измученный недостатком сна, усталостью и голодом, чтобы вспомнить испанскую речь. У них на борту оказался бочонок воды, а также кувшин холодного горошка, к чему для полного счастья можно было добавить ящик солонины. Хотя разговор велся на испанском, Барбара смогла уловить два слова из оживленно шедшей беседы:

- Пуэрто-Рико? – спросила она.

- Да, дорогая, - сказал Хорнблауэр. – Это не слишком неожиданно, да и гораздо более устраивает нас, чем Сан-Доминго. Кажется, я смогу припомнить, как зовут местного капитан-генерала: я сталкивался с ним по делу «Эстрельи дель Сур»[14]. Это был маркиз. Маркиз де…де…. Дорогая, почему бы тебе не прилечь и не отдохнуть немного? Ты выглядишь усталой.

Его снова поразила ее бледность и отчаяние, сквозившее в ее взоре.

- Я чувствую себя вполне нормально, дорогой, спасибо, - ответила Барбара, хотя напряженность голоса опровергала ее слова. Это было еще одним доказательством, демонстрирующим несгибаемость ее духа.