Индия

- Поднять мой флаг, сэр Томас.

- Есть, сэр.

Голубой вымпел заскользил к верхушке бизань-мачты. Пока он не достиг топа, корабль был погружен в молчание, но затем бриз развернул вымпел, и тогда загремел салют и заиграла музыка. Когда отзвучал последний залп, Рэнсом стал законным главнокомандующим кораблей и судов Его величества в вест-индских водах. Снова взревела музыка, и посреди этого Хорнблауэр вышел вперед и приподнял шляпу, приветствуя нового главнокомандующего.

- Разрешите покинуть корабль, сэр?

- Разрешение дано.

Барабанная дробь, звуки рожков, дудок, и вот он спускается с борта корабля. Он мог бы расчувствоваться, ощутить уколы сожаления, однако его ждало то, что мгновенно отвлекло его внимание.

- Милорд, - произнес Спендлов, сидевший рядом с ним на кормовой банке.

- Ну?

- Этот заключенный, Хаднатт, музыкант…

- Что с ним?

- Он сбежал, милорд. Проделал дыру вчера ночью.

Это решало судьбу Хаднатта со всей предопределенностью. Ничто не сможет спасти его. Он все равно, что умер, пожалуй, даже хуже, чем умер. На Ямайке ни один дезертир, ни один беглец не смог избежать поимки. Это был остров, и остров не слишком большой. И еще, здесь была установлена плата в десять фунтов стерлингов тому, кто даст сведения, поспособствовавшие поимке дезертира, а на Ямайке, более даже, чем в Англии, десять фунтов являлись богатством. Годовой заработок ремесленника, деньги большие, чем любой раб может надеяться увидеть за всю свою жизнь. У беглеца не было шансов: его белое лицо, не говоря о мундире, привлекут к нему внимание, в какой бы части острова он не появился, а установленная плата послужит гарантией того, что его выдадут. Хаднатт обречен на поимку. Обречен и на дальнейшее. Это послужит дополнительным обвинением на заседании военного трибунала. Взлом тюрьмы. Побег. Вред, нанесенный имуществу правительства. Испорченный мундир. Возможно, его повесят. Альтернативой может быть прогон сквозь строй эскадры и смерть под ударами. Хаднатт был уже трупом, и это конец его музыкального дарования.

Эти мрачные мысли занимали его все время по пути к пирсу, они же заставляли его хранить молчание пока он взбирался в экипаж губернатора, который должен был доставить его в Дом правительства, так как карета главнокомандующего более ему не принадлежала. Он все еще продолжал молчать, когда они тронулись.