Индия

- Он действительно не слишком взрослый, милая, - согласился Хорнблауэр.

Затем он поцеловал Барбару в подставленную ей щеку. Он не был уверен, что адмиралу в полном облачении допускается целовать на прощание жену в присутствии штаба, но у Барбары не было никаких сомнений на этот счет. Он оставил ее стоящей у калитки и болтающей с Эвансом. Она осматривалась вокруг, бросая взгляды то прекрасный сад по одну сторону палисада, то на по-деловому выглядевшие доки по другую.

Присутствие жены радовало его, хотя это и означало изрядное прибавление забот. Следующие два или три дня прошли в бесконечной череде приемов: островное сообщество горело желанием извлечь все возможное из временного присутствия супруги адмирала, происходившей из рода пэров и по праву принадлежавшей к самым голубым кровям королевства. Для Хорнблауэра, с унынием ожидавшего конца своих полномочий, это напоминало развлечения аристократов накануне отправки на гильотину во времена Французской революции, однако Барбару все это радовало, возможно потому, что она еще находилась под впечатлением от пяти тяжких недель, проведенных в море, и стояла перед перспективой следующих пяти.

- Вы много танцевали с молодым Боннером, дорогая, - заметил он, когда они возвращались домой после вечеринки у губернатора.

- Он прекрасный танцор, - ответила Барбара.

- Он в некотором роде подлец, я уверен, - возразил Хорнблауэр. – Ничего не доказано, но очень сильно подозревают, что он занимается контрабандой, работорговлей и тому подобным.

- Но его приглашают в резиденцию губернатора, - заявила Барбара.

- Как я сказал, ничего не доказано. Однако в связи с моими должностными обязанностями я частенько интересовался деятельностью его рыбацких судов. В один из дней может статься, что вы танцевали с заключенным, дорогая.

- Заключенные веселее, чем военные секретари, - пошутила Барбара.

Активность Барбары изумляла. После развлечений ночи, днем она отправлялась на конную прогулку, и Хорнблауэр был доволен этим, по крайней мере до тех пор, пока находились молодые люди, соревнующиеся за право послужить эскортом для леди Хорнблауэр. Он отдавал себе отчет, что его обязанности требуют внимания, да и в любом случае терпеть не мог лошадей. Любопытно было наблюдать, с каким искренним обожанием относятся к ней все: Его превосходительство, юноши, сопровождающие ее во время верховых поездок, садовник Эванс, и вообще все, кто так или иначе сталкивался с ней.

Как-то утром, когда Барбара совершала верховую прогулку, пока не наступила полдневная жара, к Хорнблауэру в Адмиралти-хауз прибыл посыльный:

- Донесение от капитана, милорд. «Тритон» сигналит. Он входит в гавань с попутным ветром.

Хорнблауэр застыл на мгновение. Хотя такое сообщение могло прозвучать в любой момент в течение последнего месяца, он все же оказался не готов получить такой удар.

- Прекрасно. Мои наилучшие пожелания капитану. Я скоро буду.

Итак, три года его командования закончились. Рэнсом примет полномочия, может быть сегодня, хотя, скорее всего, завтра, а он останется на половинном жалованье и должен будет отправляться домой. Причудливая череда мыслей пронеслась через его голову пока он готовился встретить Рэнсома: о том, что Ричарду скоро поступать в Итон, о холодной зиме в Смоллбридже, об окончательной проверке его отчетов. Только когда он был на пути к свому катеру, он вспомнил, что теперь освобожден от необходимости принимать какое-либо решение по делу Хаднатта.