Индия

Брюс написал «Трактат о движении планет», изучил монгольский и китайский языки, издал русско-голландский разговорник, проводил опыты по созданию летательных аппаратов, составил карту от Москвы до Малой Азии, а также первую астрологическую и геолого-этнографическую карту Москвы.

Брюс утверждал, что застройка на Дмитровке не может быть плотной, поскольку там под землей тоннели пустот и все будет проседать и проваливаться. Брюс писал, что жить спокойней всего в Кузьминках, а веселиться на Пресне и Арбате. Самыми опасными местами Москвы он считал Перово и начало Кутузовского. Про Перово не скажу ничего, но начало Кутузовского – самое аварийное место в Москве.

Брюс опасался строить высокие – в его понимании – дома в районе Воробьевых гор, предрекал оползни. Не зря новое здание Академии наук, прозванное в народе «Золотые головы», стали укреплять сразу же после постройки, пытаясь остановить сползание и обрушение. Воробьевы горы Брюс считал лучшим местом для учебы. Оба эти фактора учел Сталин при постройке разлапистого нового здания МГУ.

Сталин неспроста строил столицу по плану Брюса. Его однокурсником по семинарии был философ, мистик, автор учения о «четвертом пути» внутренней реализации человека. Именно Георгий Гурджиев посоветовал Джугашвили для продвижения во власть изменить имя и сместить дату рождения на год, чтобы изменить гороскоп.

Осознав эффективность прикладной астрологии, вождь народов приказал строить метро строго по карте графа Брюса: двенадцать кольцевых станций. Основные дороги пролегли ровно по астрологическим секторам даже там, где ради этого пришлось снести дома, сады и бульвары. Отсюда четкие Бульварное, Садовое, третье кольцо. А теперь уже и четвертое .

Я так долго подхожу к Джайпуру потому, что не знаю, как вербализовать это совершенство. Дели и Агре не хватает цветов – люди и товары кажутся яркими на фоне серых, грязных, линялых агрессивных стен. Джайпур до краев налит цветом.

Просто какие-то «молочные реки – кисельные берега». Фотография любого фрагмента города выглядит как батик, в котором на терракотово-розовом шелковом пространстве намалевана женщина в сари с корзиной на голове или рикша на своем сияющем орудии труда.

Стены кажутся построенными из уютной, ласковой, теплой, съедобной субстанции, а люди – расслабленными, объевшись такой красоты. Честно говоря, не понимаю, почему слово «Джайпур» не занимает первые строчки в турагентствах .

Мы ехали по сказочным розовым улицам с «индийским» дорожным движением, млели от видеоряда и остановились возле Дворца Ветров. Путешествуя по Европе, в конце концов получаешь ощущение, что все время попадаешь на одну центральную площадь с вариациями; в России – что ты уже был в этом местном кремле и уже ставил свечку в этом соборе; в Китае и Японии все унифицировано специально .

Основная мировая архитектура движется вокруг принятых выкроек. Заказчики и архитекторы боятся быть неожиданными и смешными. На этом фоне свобода и масштаб решений архитектурной Индии сбивают с ног. Например, вы напрасно будете искать крышу Дворца Ветров – она не запланирована .

Дворец Ветров возвышается над улицей, как высокий гребень на мантилье зажиточной испанки. Слова «архитектурное чудо» ничего не проясняют, как с храмом «Лотоса» вам надо залезть в Интернет, чтобы понять, о чем речь в принципе.

Перед вами пятиэтажный резной кружевной фасад из розового камня, пробитый почти тысячей зарешеченных окон. Савай Пратап Сингх поселил здесь свой гарем, чтобы женщины могли на разных этажах сидеть перед окнами, разглядывая улицу. Задней стены у дворца нет, боковых – тоже. Внизу коридоры, ходы, выходы, лестницы и переходы, совершенно постмодернистская конструкция.