Индия

– Тут вы правы, – кокетливо отозвалась Дементьева.

– Ваша карьера стабильно идет вверх в последние годы. Вам даже фильм про меня снимать доверили. Большая удача! Можно будет при определенных стараниях «ТЭФИ» за него получить. Но что стало причиной такого карьерного взлета? Может быть, однажды вы сделали очень больно какой-то вашей коллеге или даже не одной? Прошли по трупам, вознеслись, организовав серию подстав? Разрушили чьи-то жизни? Втерлись в доверие к начальнику и даже запрыгнули к нему в постель?

Я говорил это и видел, как жеманная улыбка медленно сползала с лица журналистки. Она была ошарашена настолько, что даже не сразу сообразила попросить оператора выключить камеру. Он с вытянувшимся от изумления лицом продолжал снимать.

– Илона, это не может продолжаться долго. Фаворитки меняются. Вы уже не так молоды и хороши собой. И новая пассия шефа уже на горизонте, она готова затмить вас и только и ждет удобного момента. И уже сейчас понятно, какими неумными и не очень приличными словами она объяснит шефу, почему она лучше. Мы получаем то, что заслужили своими предыдущими действиями. Раньше или позже произойдет ваше падение с вершин телевизионного олимпа. А вы высоко забрались, будет больно. Намного больнее, чем было другим. Например, Светлане Витовской… Уж поверьте мне, старому индийскому гуру!

– Петр! Да что же ты стоишь как пень? Немедленно выключи камеру! – сорвалась Илона на визг и побелела даже под слоем грима. – Да как ты смеешь! Ты, урод!

– Вы же сами сказали, я – гуру, у меня сиддхи. Мне все можно…

– Наглец! – Дементьева пыталась взять себя в руки. – Я не пущу интервью с тобой в эфир!

– А куда денешься? – пожав плечами, улыбнулся я. – Есть же сценарий. Но не могу настаивать. Если позволите, я удалюсь. Меня ждут духовные практики!

Я встал с подушек, подмигнул журналистке и, накинув на плечо пеструю тибетскую сумку, быстро зашагал к выходу. Илона постепенно выходила из ступора. Кафе наполнилось истошными визгами, которые неслись мне вслед:

– Да ты… Да как ты смеешь! Чмо несчастное! Урод нечесаный! Да я тебя в асфальт закатаю… У меня такие связи!

– Осторожней! Мы не в Москве… А когда доберешься до столицы – не забудь передать от гуру привет начальнику! – Я еще раз улыбнулся, помахал онемевшему от удивления оператору и вышел на улицу.

Карма в очередной раз прихотливо переплела ниточки судьбы. Оставалось только восхищаться такой филигранной работой. Вот бы рассказать об этом Дине, а еще лучше – Кларе-Свете!

* * *

Время шло, в Дхарамсале начались дожди. По словам местных жителей, с каждым годом сезон дождей начинался все раньше, а то и вообще затяжные ливни шли в неурочное для них время.

– Никогда еще так рано тут дожди не шли! – ворчал Раджниш, поскольку погода отпугивала незадачливых путешественников от горных гималайских красот. – И снега на вершинах все меньше. Старики говорят, скоро будет новый потоп!

Я хихикал потихоньку над брюзгой Раджнишем, но и сам тем временем решил поехать на юг: в Кералу, а потом и в Ауровиль. Керала была для меня смутным напоминанием о Дине. Она много рассказывала мне про этот южный штат, когда мы бродили по Манали. Так я узнал, что, оказывается, Керала – важное место с точки зрения еврейской истории. Дине очень хотелось туда поехать.

В одном из первых писем Дина даже попросила меня съездить туда и купить ей какой-нибудь индо-еврейский сувенир. До поры до времени и о той, и о другой культуре я имел весьма призрачное представление, примерно как об инопланетянах. На юг я сразу поехать не мог: работал, крутился в Химачал-Прадеше, – а потом и Дина писать перестала. Сейчас все складывалось одно к одному, я решил поехать в Кочин и выполнить данное Дине обещание. Хотя вряд ли теперь оно имело для нее хоть какое-то значение.