Индия

– Арон шапочно знаком с ее отцом, лечил его несколько раз, бывал у них дома. Это очень, очень серьезный человек. Как же он вообще ее сюда отпустил? Невероятно…

– Я слышал, она почти сбежала в Индию. Ее на самом деле не хотели отпускать. Я еще удивился, почему она не тусуется с израильтянами – их вокруг полно! Особенно в Манали.

– Еще бы Дина с ними тусовалась! Она же в своем уме. Федор, ты что, влюблен в нее? – сочувственно спросила Дора.

– Мне кажется, да. Я все время думаю о ней. Время идет, а мысли остаются. Я бы очень хотел ее хотя бы снова увидеть, поговорить.

Дора снова перекинулась с Ароном парой слов.

– Наш тебе совет, – сказала она, – забудь о ней, и поскорее. Ее отец страшный человек. Он ни перед чем не остановится ради карьеры. На прошлых выборах у него был большой успех. На грядущих ему пророчат сенсационную победу. Он даже дочь втянул в свои политические игры. Она нужна ему там.

– Дина разве занимается политикой? – Я остолбенел.

– Да, возглавляет молодежное крыло в партии. У нее большое будущее. И еще, имей в виду… Это для отрезвления, если вдруг у тебя какие-то далекоидущие планы относительно Дины. У девушек из таких семей нет права распоряжаться собственной жизнью. За них все решают родители. Дине выберут успешного, богатого еврейского жениха, если еще не выбрали. У нас такая процедура называется шидух. Арон вспоминает, кажется, уже была ее помолвка…

– Даже так… – Я не знал, что сказать. Хотя чему удивляться?

– Федор, прими все, как есть. В Израиле это традиция, закон, сложившийся тысячелетиями. Камня на камне от тебя не останется, если пойдешь поперек. Вот и Арон тебя просит не связываться с этой семейкой. У них слишком большие возможности. У тебя будут серьезные проблемы.

– Они у меня и так есть. Живы будем – не помрем! – пробурчал я и залпом осушил бокал шампанского.

– Да не расстраивайся ты так! Просто прими неизбежное и иди дальше, – по-матерински обняла меня Дора. – Посмотри вокруг – сколько есть роскошных индианок. Ты парень видный, к тому же руки золотые, все при тебе. Не теряйся! Я тут слышала, кстати, что неподалеку, в Тхируваираниккуламе, есть такой храм, где можно молиться о встрече своей половинки…

– Знаю, храм Парвати.

– Ты же индуист, наверно. Съезди помолись!

– Нет, я не индуист и, увы, не иудей. Я просто верю в единого Бога. А молиться можно в любом месте. Если сердце открыто. Ну, я тогда пошел, что ли…

– Мой тебе совет, мальчик, про Дину лучше забудь. Закон сильнее чувства. Хотя подарки мы ей твои, конечно, передадим…

С разбитым сердцем и совершенно пьяный я ушел поздним вечером от Доры с Ароном, забрел в незнакомый квартал города, заблудился и лег спать неподалеку от моря, притулившись прямо на рюкзаке. Мне было удивительно хреново. Конечно, я не поеду ни в какой храм Парвати. К чему?

На следующий день я проснулся на восходе солнца от адской головной боли. Чертово шампанское! Я встал и осмотрелся, пытаясь сориентироваться. У моря, на расстоянии метров пятидесяти друг от друга, сидели задумчивые индийские мужики и глубокомысленно созерцали рассвет. Я обалдел: впервые в Индии я наблюдал признаки медитации у обычных индусов! А может, это медитация какой-нибудь секты? Ритрит? Превозмогая головную боль, я подошел поближе и с любопытством присмотрелся. Все оказалось более чем прозаично. Просто местные рыбаки коллективно опорожняли желудки на рассвете перед выходом в море. Чем не медитационный ритуал?