Индия

– Послушай, Рэм, я валюсь с ног. Если ты получишь еще какие‑нибудь сведения от своего двоюродного брата, позвони мне в отель.

* * *

Я сразу же узнала водителя такси, остановившегося рядом с офисом Рэма.

– Неужели это мой старый знакомый‑поэт?

– Я уже возвращался сюда несколько раз на тот случай, если мадам понадобится моя помощь.

– Вы смогли бы значительно больше заработать в другом месте.

– О нет, в прошлый раз вы дали мне очень щедрые чаевые.

– Это значит только то, что сегодня утром я вам переплатила.

Светящаяся пластиковая мадонна свисала теперь с зеркала заднего обзора, и новая окантовка из рождественской мишуры затеняла ветровое стекло. Позади меня голографическое изображение Шивы соседствовало с каким‑то буддистским или джайнистским святым и с чудовищной репродукцией иллюстрации какого‑то английского художника XIX столетия к «Буре» Шекспира с изображениями Просперо и Миранды.

При всем том приятно иметь дело с таким услужливым таксистом, принимая во внимание характер бомбейского транспорта.

– «Буря» – лучшая пьеса для Бомбея, – заметил Томас, указывая на загнувшийся листок с фигурой Просперо. – Вы ее знаете, мадам?

– Немного. Но надеюсь, вы не очень оскорбитесь, если я буду несколько вольно обращаться с текстом? Как поэт вы должны меня понять.

– Конечно, я не стану поднимать бурю в стакане воды, – отозвался он, улыбнувшись.

В окно автомобиля влетел мускусный аромат пальмового сока и маслянистой сладости свежего кокоса от человека с самодельной теркой из жестяной банки в руках, а за ним волна орехового аромата от жарящегося нутового теста в лотке уличного торговца. Смешение контрастных запахов: канализационные стоки и жасмин, дешевые сигареты и керосин. И среди всего этого таксист, цитирующий Шекспира.

Я представила традиционную рекламу в туристическом агентстве: «Приезжайте в Индию, страну контрастов».

5

Мой чемодан был открыт, но все еще не разобран. Сверху уложены книги из библиотеки отца, которые прислала мне сестра после его смерти: «Азбука моряка, застигнутого бурей» Пиддингтона и «Метеорологический путеводитель по Индии» Блэндфорда 1877 года, наиболее популярный трактат по тропической метеорологии конца XIX столетия.

На форзаце Блэндфорда Миранда написала: «Папа сказал мне, что хотел бы оставить эти книги тебе. И я подумала, что они могут тебе пригодиться, если задумаешь приехать в Бомбей. У каждого должен быть при себе компас на незнакомой территории».

Я снова набрала номер Миранды – в ответ какое‑то водянистое эхо.

То лето, когда моя сестра научилась плавать, стало для меня окном в совершенно иную жизнь, подобно образам семейного благополучия в Эдинбурге, случайно увиденным сквозь еще не задернутые шторы в час, когда в гостиных зажигают огни. Как хорошо, что я все еще это помню. С тех пор как семь лет назад не стало моей матери, со времени ее гибели, память все чаще изменяет мне, хотя я и не забыла то время, когда мы с Мирандой были настолько близки, что могли читать мысли друг друга.

Незабываемое лето, которое мы провели вместе в Керале. Отец уехал с побережья и жил у лагуны в старом тиковом домике на кокосовой плантации. Пейзаж прямо из Киплинга: рев тигров, заставлявший нас покрепче запираться в доме с наступлением темноты, и слоны, прокладывающие дороги в джунглях вместо тракторов. Но у нашего отца были значительно менее романтические заботы.