Индия

Франсуаза сказала всем, что несколько девушек начали питать романтические чувства к месье Дюбуа.

– Он действительно очень привлекательный, – объяснила Франсуаза. – Некоторые девушки просто без ума от него.

Меня очень интересовал месье Дюбуа, но не в том смысле, что я восхищалась им, как некоторые девушки. Он был довольно хрупким маленьким французом с очень гладкими темными волосами и элегантными усами. Он носил очень цветастые жилеты и кольцо‑печатку на мизинце, на которое всегда внимательно смотрел, когда отбивал руками такт. Электрические штабеле купить купить штабелер электрический самоходный.

– Раз… два… три… леди поворачивается… четыре… пять… шесть… она смотрит на партнера… Ну же, леди, не так. Ах, Герда, у вас ноги как из свинца.

Бедная Герда! Тут у нее не очень получалось. Возможно, это было не столь важно, поскольку стальной магнат совершенно не беспокоился о том, что касалось танцев. В случае с Франсуазой все было по‑иному. В замках французской знати ей предстояло открывать танцы.

В этих танцах некоторые из нас должны были брать на себя роль мужчин. Обычно такая роль отводилась Герде. И так как ей это не нравилось, она неуклюже двигалась, неохотно передвигая ноги.

Лавиния всегда танцевала хорошо и делала это с чувственной непринужденностью. Месье Дюбуа быстро подметил это и, когда демонстрировал какие‑то па, неизменно выбирал в партнерши Лавинию. Она двигалась, вплотную прижавшись к нему, гибко и выразительно. Я задавала себе вопрос, не поговорить ли мне, учитывая мою роль стража, с ней об этом. Она слишком явно демонстрировала то, что испытывала в отношении месье Дюбуа.

Он был нежен с ней, давая понять, что она ему очень нравится. Но он вел себя так и со всеми другими девушками. У него была манера класть руку на чье‑либо плечо или даже на талию. Казалось, ему так нравятся все девушки, что было трудно понять, увлечен ли он кем‑нибудь конкретно. Но казалось, что Лавинии он уделяет больше внимания.

– Он приезжает в Школу только для того, чтобы учить. Я думаю, что у него где‑то есть жена и шестеро детей, – сделала вывод Франсуаза.

– Я нахожу его очень привлекательным, – проворковала Лавиния. – Он сказал мне, что я самая красивая девушка в школе.

– Он то же говорит и другим, – отреагировала Франсуаза.

– Я не верю этому, – опровергла Лавиния. – Он выглядит действительно искренним.

– Не влюбись в него, – предостерегла та. – Все это на верхушке… как вы это говорите?

– На поверхности, – подсказала я. – Он ничего не имеет в виду. Он просто вежлив с девушками, которые «вешаются» на него.

Лавиния сердито посмотрела на меня.

Но обсуждение этого вопроса прекратилось к огорчению Лавинии и моему облегчению.

Франсуаза была права, когда говорила, что месье Дюбуа слишком боялся потерять свою работу, чтобы доводить эти маленькие флирты до логического завершения.

Из‑за большой удаленности мы посещали свои дома только раз в году. Вначале время шло очень медленно, а затем полетело.

Я наслаждалась жизнью так же, как и Лавиния, Возможность учиться в некоторой степени зависела от нашего желания. Я очень хотела усовершенствоваться в языках, так что вскоре стала очень свободно владеть французским и довольно сносно итальянским. Я была в восторге от уроков танцев и пения, хорошо играла на фортепьяно.

Мы обладали достаточно большой свободой.

Иногда во второй половине дня мы отправлялись в небольшой городок Перрадо, Одна из наших учительниц сажала нас в крытую карету, вмещавшую около двенадцати девочек, и карета ждала нас на площади, пока мы бродили вокруг. Это был милый городок, через который протекала небольшая река с живописным мостом. Здесь были магазины и кафе, где продавались восхитительные пирожные, а в жаркую погоду мы сидели под веселыми цветными тентами и разглядывали прохожих. По пятницам на площади располагался рынок, и всегда находились желающие поехать туда в этот день. На прилавках можно было купить одежду, обувь, сладости, пирожные, яйца, овощи и сыры. По площади всегда распространялся запах горячего хрустящего хлеба, который boulanger[6] доставал из своей похожей на пещеру печи.