Индия

Я про себя смеялась. Я должна запомнить и сохранить каждое слово этой беседы, для того чтобы дать Полли полный отчет. Я представляла себя в роли леди Харриет. Я скажу Полли, что почувствую себя совсем как кромвельский стол в холле Фремлингов после натирки пчелиным воском и скипидаром.

Узнав так много о леди Харриет, я почувствовала себя победителем. Она беспокоилась о Лавинии и нашла унизительным признаться маленькой некрасивой дочери священника, что ее ребенок далек от совершенства. Полли говорила, что Лавиния и Фабиан Фремлинг должны будут расплачиваться за то, что их баловали в детстве, и из них следовало бы выбить весь этот, прости, Господи, вздор. «Кто они такие вне своей семьи? – спрашивала она. – Ничем не отличающиеся от всех нас. Детей надо воспитывать не так. Они хотят любви, хотят, чтобы их крепко обнимали… а не баловали». Бедная леди Харриет, так величественно сознающая свое превосходство и совершившая такую ужасную ошибку со своим отпрыском!

– Находясь в замке Ламазон, ты узнаешь много полезного, что пригодится тебе в дальнейшей жизни. Твой отец понимает это и поэтому с радостью принимает мое предложение. Я хочу, чтобы ты присматривала за Лавинией. Она слишком… добрая и склонна заводить неподобающих друзей. Ты более вдумчивая, более серьезная. И это совершенно естественно, что ты должна быть такой. Просто будь для нее хорошим другом. А теперь ты можешь идти.

Я охотно покинула леди Харриет и присоединилась к Лавинии.

– Что хотела мама? – спросила она.

– Она сказала, что у тебя доброе сердце и ты склонна дружить не с тем, с кем надо.

– Не говори, что она просила тебя быть моей нянькой. Какая глупость.

Я была с этим согласна.

Мы покинули Англию вместе с четырьмя другими девочками, которые направлялись в замок Ламазон под присмотром мисс Эллмор, одной из учительниц.

Мисс Эллмор – дочь профессора – была средних лет, очень воспитанной; когда она была уже немолодой, то оказалась без средств к существованию и была вынуждена сама зарабатывать на жизнь. Как я выяснила позже, она работала в замке не в связи с какими‑то академическими достоинствами, а потому что была леди.

Она оказалась довольно грустным человеком и была несколько обеспокоена обязанностью присматривать за шестью девочками‑подростками.

Для нас это было волнующим приключением. Все мы встретились в Дувре, в порту, куда меня и Лавинию доставили из Фремлинга кучер и старший грум, сдавшие нас в целости и сохранности под опеку мисс Эллмор.

В отеле Паке после отъезда конюхов мисс Эллмор представила нас нашим попутчицам. Это были Элфрида Лейзенбай, Джулия Саймонс, Мелани Саммерс и Джанин Феллоуз.

Я заинтересовалась Джанин Феллоуз; она была совсем не похожа на трех других. Элфрида, Джулия и Мелани напоминали многих девочек, которых я уже встречала в Меридиан‑Хауз – милых и обычных, хотя, конечно, со своими особенностями, но между всеми ими было большое сходство. А Джанин резко отличалась от всех. Я отметила это сразу же.

Она была маленькой и очень тонкой, с рыжими волосами и светложелтыми ресницами, у нее была молочно‑белая кожа, слегка покрытая веснушками. Я почувствовала, что мне нужно время, чтобы понять, нравится мне Джанин или нет.

С самого начала было ясно, что все очень интересуются Лавинией. Я уже заметила, что многие, особенно мужчины, бросают на нее взгляды… Лавиния, когда чувствовала это, всегда находилась в хорошем настроении. Мы пересекли пролив. Мисс Эллмор объясняла нам, что мы должны делать, а что – нет.

– Девочки, нам необходимо держаться вместе. Беда, если кто‑то из нас потеряется.

Переправа через канал была спокойной, но мое возбуждение возросло, когда я увидела неясно вырисовывающуюся береговую линию Франции.

Это было долгое путешествие по Франции, и к тому времени, когда мы достигли замка Ламазон, я почувствовала, что хорошо знаю всех попутчиц… кроме Джанин.