Индия

Я мрачно улыбнулась про себя. Лавиния была матерью намного дольше, чем думала леди Харриет.

Она говорила о маленькой Луизе и о том, что они когда‑нибудь, наконец, вернутся домой. Должно еще пройти какое‑то время, но ребенок не может все свое детство провести в Индии.

Я сидела, соглашаясь со всеми ее словами так же послушно, как это делал бы Колин Брейди.

Когда мы закончили пить чай и поднос унесли, леди Харриет сказала:

– Я немного обеспокоена положением дел в пасторском доме.

Я слегка подняла брови, как бы спрашивая, почему.

Она милостиво улыбнулась мне.

– Я всегда следила за тобой, моя дорогая, с тех самых пор, как умерла твоя мать. Это было так печально. Такой покинутый ребенок. А твой отец… я очень люблю его, но он витает в облаках… слегка. Для большинства мужчин забота о ребенке – трудная задача… а для него особенно. Поэтому я приглядывала за тобой.

Я никогда не чувствовала ее внимания и была этому даже рада, но на самом деле я, конечно, не могла в это поверить.

– Моя дорогая, твой отец очень плох.

– Боюсь, что так, – подтвердила я.

– Пришло время взглянуть правде в лицо… как бы это ни было больно. Здоровье твоего отца ухудшается. Мистеру Брейди следует принять все дела полностью на себя. Он превосходный молодой человек и пользуется моей полной поддержкой. Он питает к тебе очень теплые чувства. Если вы с ним поженитесь, это будет утешением для меня и таким счастливым разрешением проблем, которые неизбежно возникнут перед тобой. Как дочь пастора, ты знаешь наши обычаи…

Я почувствовала возмущение тем, как распорядились моим будущим.

С некоторой долей высокомерия я ответила:

– Леди Харриет, у меня нет желания выходить замуж. – И хотела добавить: «И уж во всяком случае потому, что это послужило бы облегчением для вас».

Она улыбнулась мне снисходительно, как капризному ребенку.

– Дорогая, пойми, твой отец немолод. Ты стала уже невестой. Я говорила по этому поводу с мистером Брейди

Я могла это представить, так же как и его ответ: «Да, леди Харриет. Если вы считаете, что я должен жениться на Друзилле, я, конечно, так и сделаю».

Я рассердилась, во мне проснулось все мое упрямство.

– Леди Харриет, – начала я, но шум за дверью спас меня от того, чтобы дать выход моему гневу, а это, по всей видимости, означало бы, что я навсегда буду изгнана из Фремлинга.

Я услышала, как кто‑то говорил:

– Нет… нет, леди Харриет там.

Леди Харриет быстро поднялась и бросилась к двери. Она распахнула ее и отступила, так как там стояла фигура с растрепанными волосами, которую я сразу же узнала. Ее волосы в беспорядке свисали по плечам, на ней. была широкая ночная рубашка, ее ноги были босы.

– Что это значит? – возмутилась леди Харриет. Женщина, которую я помнила как Айшу, торопливо выступила вперед, и моя память вернула меня к тому времени, когда я впервые увидела мисс Люси, рассказавшую мне о веере из павлиньих перьев.

– Я хотела бы говорить с ней, – громко вскричала Люси. – Она здесь… Ах…

Неуверенно приближаясь, она смотрела на меня. Айша тянула ее назад.

– Мисс Люси, пойдемте в вашу комнату. Так будет лучше. – Я помнила этот монотонный голос, много лет тому назад поразивший меня.

Мисс Люси сказала:

– Я хочу поговорить с ней… Я должна ей кое‑что сказать.

Леди Харриет волновалась:

– Уведите мисс Люси обратно в ее спальню. Как это могло произойти? Я же распорядилась, чтобы ее держали в апартаментах, что совершенно необходимо для ее же благополучия.

Я встала, и бедная ненормальная женщина уставилась на меня. Затем она как‑то нежно улыбнулась.

– Я хочу… я хочу… – начала она.

Айша прошептала:

– Да, да, позже… Посмотрим, посмотрим…

Айша нежно взяла ее за руку и увела прочь; уходя, она обернулась и беспомощно посмотрела на меня. Леди Харриет была в высшей мере расстроена.