Индия

Над таймером на периферии зрения господина Нандхи появляется некое изображение. Он видел этих голубых призраков и раньше: образы детектора квантового резонанса от остатков биочипов в голове Анредди стали ключевыми уликами в деле против него. Будучи главным раджей среди дата‑раджей, даже Анредди никогда не имел ничего подобного. Каждая складка, каждый изгиб и извилина, каждая трещинка и бороздка – все усеяно жемчужинками биочипов.

«Плохие парни» въезжают на горячих японских мотоциклах в городок, залитый дождем. Чунар представляет собой буквальное воспроизведение слов Ананда: до предела захолустный, грязный, подозрительный к чужакам и закрывающийся на ночь. Единственное деловое место здесь – центр дешифровки вызовов, прозрачный пластиковый цилиндр на самом задрипанном краю задрипанного городишки.

«Плохие парни» тормозят, разбрызгивая грязь во все стороны, у форта Чунар. Подобно большинству старых построек, он кажется больше и производит более сильное впечатление при взгляде с близкого расстояния. Действительно, совершенно неприступный на своем утесе над рекой. Как в одном из тех фильмов Пака, где парень в отместку за убийство своей невесты достает ту жирную сволочь, что укрылась в доме вместе со всем своим кланом.

Сквозь потоки непрерывного дождя Шив внимательно всматривается в белый домик в европейском стиле, расположенный на краю обрыва. Залитый светом по прихоти Раманандачарья, он служит маяком на многие километры вокруг однообразной унылой долины Ганга. Павильон Уоррена Гастингса, согласно грубому описанию Ананда. Уоррен Гастингс… Имя, похожее на псевдоним.

От развилки ведут четыре дороги. Одна ведет туда, откуда они только что приехали. Та, что направо, ведет к понтонному мосту. Левая – к Чунару, к нескольким грязным гали, одной рекламе «Кока‑Колы» и к радиоприемнику, настроенному на станцию, постоянно передающую музыку из фильмов. Дорога, идущая прямо перед ними, ведет к сторожевым башням и дальше через арочные ворота – в форт Чунар.

Теперь, когда он здесь, под разваливающимися башнями из песчаника, после того, как ему довелось увидеть, что все его планы ведут к одной закономерной развязке, Шив понимает: другого пути у него нет и никогда не было. Он, конечно, боится и этих сторожевых башен, и дороги, что вьется перед ним и уходит куда‑то так далеко, что не хватает глаз. Но гораздо больше Шив боится другого: он боится, что в самый ответственный момент, когда дойдет до очень серьезного дела, Йогендра может заметить его слабость и понять, что хозяин вовсе и не раджа.

Шив нащупывает маленькую пластиковую коробочку среди своего снаряжения. Вынимает две таблетки.

– Эй!

Йогендра морщит нос.

– Немного развеяться… Таблетки – подарок от Прийи.

Речной поток памяти несет человеческие тела. В его воспоминаниях всплывают сапожки с кисточками… У подножия форта Шив глотает обе таблетки.

– Ладно, – говорит он, заводя мотор. – Поехали.

– Нет, – отвечает Йогендра.

До Шива не доходит смысл короткого слова, и дело вовсе не в действии таблеток.