Индия

– Последствия муссона, Бомбей, четвертое июня . – бормотала я в микрофон. Затем добавила: – Или, может быть, просто дождь. – Когда начинается одно и кончается другое? Даже Неру жаловался, что никто не может ему этого сказать. Муссонные дожди в Бомбее, говорил Неру, могут начинаться с помпой и громыханием гроз, опрокидывая на город свои щедрые дары, а могут входить в него, крадучись, незаметно, как ночной вор.

И когда стало ясно, что мне не суждено дождаться рыцаря с зонтиком, я подняла над головой рюкзак и попыталась пробежать те четыреста метров, что отделяли меня от ворот студии, хотя это оказалось не таким уж простым делом.

Проезд на студию уже успел превратиться в поток жидкой грязи, возвращавший его к исходному состоянию прибрежной полосы, заливаемой во время прилива. Было уже настолько темно, что приходилось нащупывать дорогу сквозь слой скользкой грязи до щиколоток, сначала осторожно продвигая вперед одну ногу, а затем другую, вспоминая при этом о том, как любили кобры плавать по нашему саду, затопленному первым муссонным ливнем.

Когда я находилась где‑то на полпути между «Ледяным домом» и воротами, рев дождя немного поутих. Я оглянулась, услышав звук шагов за спиной, и увидела мужчину, у которого волосы прилипли к голове от свежей ярко‑красной крови, стекавшей вниз по лицу и собиравшейся в виде маленькой лужицы на щеке. Рубашка превратилась в некое подобие фартука мясника. Я закричала от ужаса, а он поднес руку к голове, сказав:

– Не бойтесь, это не настоящая кровь. – Мужчина вытер руку о грязные джинсы. В другой он держал зонт. – Мистер Калеб послал меня. – Он раскрыл зонтик у меня над головой, воспользовавшись близостью, чтобы повнимательнее меня рассмотреть. – Вы говорите о Сами с Чоупатти? Я друг, Роби. Я вижу вас на пляже.

– А вы . звезда в . этой разновидности киноискусства?

Из‑под его бутафорской крови и синяков, наложенных с помощью грима, проглядывали тонко очерченные черты настоящего киногероя.

– О нет! – Я почувствовала, что мое предположение его шокировало. – Звездой у нас может быть только крупный мужчина, тем более героем. А я всего лишь мелкий негодяй. Недостаточно крепок и здоров для истинного героя. До того как мистер Калеб дал мне эту работу, я работал на пляже Чоупатти. А Сами много раз приходил со мной на бхел пури. Меня зовут Роби.

– Мне очень жаль вашего друга.

Мы уже почти дошли до ворот.

– Пожалуйста, мисс, – сказал он тихо, – будьте осторожны. Не ходите поздно вечером по пляжу Чоупатти. И не беседуйте с разными людьми о Сами.

– Это шутка Мистри? – спросила я. Эпизод сильно отдавал его сценарным стилем – грубая проза жизни с витиеватыми намеками на пикантные непристойности. – Передайте ему, чтобы он шел подальше со своими предостережениями. Передайте ему также, что готическая мелодрама никогда не принадлежала к числу моих любимых жанров. Она слишком похожа на реальность.

Я вынырнула из‑под зонтика и пробежала последние несколько метров под дождем. За спиной у меня раздавался взывающий голос Роби:

– Мисс! Мисс!

Запрыгнув к проезжавшему мимо велорикше, я сказала:

– Отель «Риц», пожалуйста.

Рикша обернулся.

– Через Ворота Индии? – переспросил он. – С Башнями Молчания, где парсы оставляют тела своих мертвецов, чтобы их пожирали стервятники? Без дополнительной оплаты.