Индия

– И он будет нестись так, пока не разобьется о гору.

– Даже если Проспер и не является главным виновником разрушений, он все равно – ядро бури. Вокруг него вьются самые страшные ветры. А возможно, и целые группы циклонов, влетающие в Индию подобно гигантским все сметающим на своем пути огненным колесам.

Я добавила в рисунок имена Мистри, Анменна, Рейвена, «Шив Сена».

Рэм улыбнулся моим словам.

– Тобой овладевает свойственная махараштрийцам любовь к поэзии. Забронируй для меня, пожалуйста, место в суде на том заседании, где ты будешь представлять этот чертеж на салфетке в качестве вещественного доказательства. Но почему ты выбрала для Майи гору в качестве символа? Возможно, она была тоже частью урагана, только несущейся к иной преграде. – Он взял ручку, зачеркнул одно слово и вписал другое. – Ну‑с, кто теперь стоит у всех на пути?

Вместо имени Майи на рисунке горы Рэм написал мое.

12

Служитель в отеле передал мне сообщение от Ашока, которое оператор переврал настолько, что в нем невозможно было ничего понять. Я позвонила ему, чтобы выяснить, что он все‑таки хотел сказать, но помехи на линии на этот раз были просто чудовищные, и я отказалась от своей затеи.

– Надвигается муссон, – разъяснил мне оператор, когда я возобновила свои попытки, жалуясь на плохую работу связи. – Неужели вы рассчитываете, что телефон будет работать идеально и при наступлении конца света?

Затем уже более спокойным тоном он объяснил, что кабели у них прокладываются не по специальным трубам, а это значит, что во время сильных ливней вода просачивается вовнутрь и повреждает, а иногда и полностью разрушает линии связи.

Было уже слишком поздно звонить по тому номеру «Общества Тилака», который мне дал Рэм, а связь со студией Калеба Мистри прервалась в тот же момент, как только я туда дозвонилась. Так что расспросить режиссера о том «Циклоне», которым он поделился с Проспером, я не сумела.

История, в которую меня затягивали последние события, все больше напоминала несколько писем, написанных отцом, когда он узнал о моем увлечении бурями.

"Характеристики любого потока определяются достаточно легко и точно до тех пор, пока он остается спокойным, – писал отец. – Мы наносим на него серию точек, именуемых «аттракторами» и играющих роль магнитов, которые привязывают его активность к фиксированной орбите. Но как только внутри потока возникает беспорядок – турбулентность любого типа, будь это водопад, море, циклон, – точному знанию приходит конец.

Турбулентность по сей день остается одной из самых сложных проблем науки. Из‑за нее упомянутые мною фиксированные точки теряют свою способность аттракции. Вместо этого перед нами то же самое ограниченное пространство, заполненное хаотически движущимися стрелками компаса.

Или представь себе субмарину, плывущую по Индийскому океану, которой управляет совершенно анархическая команда, принявшая твердое решение ни разу не повторять однажды пройденный путь и даже не пересекать его. Ведь если бы это пересечение произошло, субмарина оказалась бы затянута на правильную траекторию. Чтобы этого не случилось, ее расчетный курс становится бесконечно длинным и представляет собой серию хаотических петель и спиралей, которые, однако, со временем также выстраиваются в определенную структуру, именуемую «Странным Аттрактором».

Я отвечала отцу:

«Не подрывает ли открытие этих хаотических структур основы твоей индуистской веры в жизнь как серию постоянно повторяющихся циклов?»

Он написал в ответ:

«А не подрывает ли это открытие основ твоего атеизма?»