Индия

VII

Падиал и вице-король. — Лев и лисица. — Зловещие предчувствия. — Старый пандаром. — Гадание. — Приятные предзнаменования. — Крик рогиты. — Посол смерти. — Не более трех часов жизни.

Когда Кишная собирался проститься с вице-королем, последний обратился к Ватсону и сказал:

— Теперь мне кажется бесполезным принимать падиала, нам не нужны больше его услуги.

— Попрошу твою милость ничего не изменять из того, что ты решил, — сказал туг, — мне важно знать, насколько я могу доверять этому человеку, скроет ли он от меня это посещение и сообщит ли тебе о поручении, данном ему.

— Хорошо! Стань за портьеру одного из окон; ты все услышишь.

Ватсон приказал ввести Дислад-Хамеда.

Негодяй стал осторожнее за последние двадцать четыре часа; страх убил в нем честолюбие, и он думал только о том, чтобы спасти свою жизнь. Все старание он употребил поэтому на то, чтобы не скомпрометировать себя. Узнав, что вице-король хочет отправить его по следам Нана-Сагиба, он прикинулся робким и униженным, удивляясь, что его признали годным для такого дела, которое требовало человека более способного, чем он; он согласился на это поручение только после формального приказания вице-короля, не проронив ни одного слова, которое могло бы заставить предположить, что ему поручено передать принцу результат совещания жемедаров. Он дал слово употребить все свои усилия, чтобы открыть убежище Нана, не рассчитывая, однако, на успех. Вице-король, принявший его только для формы, удовольствовался этим ответом и отпустил его.

Ватсон положительно не узнал человека, которому он в течение стольких лет давал самые опасные поручения.

— Вот, — сказал он сэру Лауренсу, — как терроризирует их всех мрачное общество «Духов Вод».

Обернувшись затем в сторону портьеры, позади которой скрывался Кишная, он спросил с некоторым разочарованием:

— Ты, надеюсь, доволен испытанием?

Слова его остались без ответа.

Начальник полиции бросился к окну и поднял портьеру. Кишная исчез.

— Удивительно! — воскликнул вице-король. — Можно подумать, что это средневековый замок с потайными ходами, подвальными колодцами, пустотами в стенах!

— Все древние замки Индии таковы, милорд. Древние раджи заботились о том, чтобы выстроить себе жилище, где в каждой комнате можно было бы спрятаться, войти и выйти так, чтобы никто этого не видел. Ведя постоянную борьбу с конкурентами из своей собственной семьи, которые не останавливались ни перед ядом, ни перед кинжалом, они, — как, например, Дера-Адил-Шах, — ели пищу, приготовленную только их любимой женой, принудив ее попробовать сначала, и никогда не спали две ночи подряд в одной и тон же комнате. Вот почему Адил-Шах, предок Дары, приказал выстроить этот таинственный дворец, названный Семью этажами. Говорят, будто даже самые близкие друзья шаха никогда не знали, в каком дворце находится их властитель, и он переходил из одного в другой по никому не известным коридорам, до сих пор еще не открытым. Заметьте, что, кроме того этажа, где мы теперь находимся, ни в одном не видно наружного входа и чтобы проникнуть туда, нам пришлось бы разрушить стену в десять метров толщины! Можно судить поэтому, какое количество потайных коридоров и убежищ находится внутри. Нет ничего удивительного после этого, если такой хитрый, упорный и ловкий человек, как Кишная, открыл один из потайных ходов в апартаментах вашей милости.

— Знаете ли, Ватсон, мы здесь далеко не в безопасности, особенно при настоящем состоянии умов. Достаточно кинжала фанатика…

— Кто же осмелится посягнуть на вашу жизнь, милорд? Одна вещь должна вас успокоить: как ни богата история Индии претендентами, ведущими между собою борьбу, в ней не упоминается ни об одном цареубийстве, совершенном подданными. Властители ее, погибшие насильственной смертью, все пали от руки членов собственной семьи; ни один не был убит своим подданным.

— Признаюсь вам, Ватсон, с некоторого времени меня волнуют самые мрачные, черные предчувствия; я не могу выгнать из своей головы той мысли, что Индия будет для меня роковой и что я поплачусь жизнью за старания обеспечить англичанам эту прекрасную страну.