Индия

Лагерь был разбит на небольшом возвышении и состоял из трех палаток и травяной хижины-кухни. Одна из палаток служила складом. Ее заполняли мешки атта, риса, дала, сахара, жестянки с буйволиным маслом, здесь же находились две пирамиды ящиков с несколькими тысячами патронов 12-го калибра и одиннадцать ружей в чехлах. Две другие палатки предназначались для сна. В них валялись одеяла и различная одежда. Около кухни на ветвях висели три освежеванные козьи туши.

Возможно, что в смятении, вызванном появлением часовых, некоторые бандиты укрылись в высокой траве, окружавшей лагерь. Поэтому был отдан приказ выстроиться длинной шеренгой и прочесать большой участок джунглей в направлении к тому месту, где находились Герберт и его конники. Пока люди выстраивались, я осмотрел возвышение, на котором был разбит лагерь. Обнаружив следы десяти — двенадцати пар босых ног в высохшем русле реки неподалеку от лагеря, я предложил Фрэдди проследить, куда они ведут. Ширина русла была пятнадцать футов, а глубина — пять. Фрэдди, Андерсон и я шли по нему примерно двести ярдов и достигли участка, покрытого гравием, где я потерял следы. Дальше русло расширялось, и на левом берегу его, неподалеку от места, где мы стояли, возвышался огромный развесистый баньян с многочисленными стволами-отростками. Целый лес этих ветвей, спускающихся к земле, показался мне идеальным местом для укрытия, и, подойдя к берегу высохшего русла, я попробовал вскарабкаться наверх. Ухватиться было не за что, и всякий раз, когда я пытался сделать ногой углубление в мягкой земле, почва уходила у меня из-под ног. Тогда я решил выбраться из русла там, где оно было менее глубоким. Но в это время со стороны лагеря донеслись выстрелы, а затем крики. Мы бросились назад тем же путем и около лагеря обнаружили хавилдара с простреленной грудью и рядом с ним бандита в набедренной повязке, который был ранен в обе ноги. Хавилдар сидел на земле, прислонившись спиной к дереву. Его рубашка была расстегнута, и на груди у левого соска виднелось пятно крови. Фрэдди взял фляжку и поднес ее к губам хавилдара, но тот покачал головой и, отстраняя фляжку, сказал: «Это вино, я не могу его пить». Когда мы стали настаивать, он добавил: «Всю свою жизнь я не пил вина и не хочу предстать перед творцом, осквернив свои губы вином. Меня мучит жажда, и я умоляю дать мне глоток воды». Рядом стоял его брат. Кто-то дал ему шляпу, он бросился к речке и через несколько минут вернулся с грязной водой. Хавилдар с жадностью выпил ее. Рана была нанесена дробью, и, не нащупав ее под кожей, я сказал: «Мужайся, хавилдар, доктор в Наджибабаде вылечит тебя». Улыбнувшись, он ответил: «Я буду мужаться, но никакой врач не вылечит меня».