Индия

– Ерунда! Это превосходная питательная еда. Ваша безвкусная городская пища приносит ему только вред. Посмотри, он же чахнет на глазах. Бледный, постоянно утомленный… Конечно, откуда тут возьмутся силы на что‑нибудь… ты понимаешь, что я имею в виду. Ему нужна сытная, честная сельская пища. Сегодня утром, когда твой муж зашел сюда, я подумала, что гляжу на создание, похожее на тех – как их там, – хиджры или ньюты, которых показывали по телевизору сегодня утром.

– Мама! – Парвати с силой опускает руки на столешницу. – Он мой муж!

– Да, только что‑то это незаметно, – заявляет госпожа Садурбхай. – Извини, но мне нужно было когда‑нибудь сказать тебе все напрямую. Целый год вы уже муж и жена, однако я не слышу колыбельных песен. Парвати, я должна задать тебе вопрос: с ним все в порядке? Такие вещи несложно проверить, существуют врачи специально для мужчин. Я видела объявления в воскресных газетах.

Парвати встает, в изумлении качая головой.

– Мама… Нет. Я иду к себе в сад. Там я пробуду все утро.

– Но у меня тоже есть свои дела. Мне нужно кое‑что купить к вечеру. Кстати, где ты держишь деньги на покупки? Парвати? – Но та уже ушла из кухни. – Парвати? Тебе стоит попробовать мои дал и роти…

Кришан сегодня занимается тем, что укрепляет саженцы, подвязывает вьющиеся растения, укрывает сеянцы от приближающейся грозы. За прошедшую ночь стена облаков подошла ближе, и Парвати Нандхе кажется, что она вот‑вот накроет ее своей непроницаемой чернотой, раздавит вместе с садом и со всем их домом. Жара и высокая влажность угнетают ее, но она не может пойти вниз… пока не может.

– Вы приходили вчера, чтобы повидаться со мной? – спрашивает Парвати.

Кришан отключает систему полива.

– Да, – отвечает он. – Когда я увидел, как вы встаете и убегаете, то подумал…

– О чем вы подумали?

– Может быть, я что‑то сказал не так или сделал или же крикет…

– Матч мне понравился. Я с удовольствием сходила бы еще раз…

– Английская команда уже уехала. Их отозвало правительство. Здесь война, поэтому оставаться у нас в стране считается небезопасным.

– Да, если идет война…

– А почему вы так поспешно ушли?

Парвати расстилает дхури на земле в беседке, благоухающей ароматами цветов, раскладывает подушки, валики и устраивается среди них.

– Идите сюда и сядьте рядом.

– Но, госпожа Нандха…

– Никто не видит. И даже если бы увидели, никто не обратит никакого внимания. Идите сюда, посидите рядом со мной.

Она хлопает ладонью по земле. Кришан снимает рабочую обувь и устраивается рядом с ней на боку, подперев голову рукой. Парвати лежит на спине, скрестив руки на груди. Небо яркого сливочного цвета тяжело нависает над ними куполом нестерпимой жары. Женщине кажется, что стоит просто протянуть руку, и она окунется в этот плотный воздух, такой молочный и густой.

– Что вы думаете о саде?

– Думаю? Что мне о нем думать, я просто его делаю, вот и все.

– Ну, как человек, который его делает, что вы о нем думаете?

Кришан переворачивается на спину. Парвати чувствует, как ее лица касается теплый ветерок.

– Из всех моих проектов это самый грандиозный, и я думаю, что горжусь им больше, чем всеми остальными. Полагаю, если его увидят люди, то это мне очень поможет в карьере.

– Моя мать считает, что сад недостоин меня, – говорит Парвати. Раскаты грома сегодня раздаются уже совсем близко. – Она думает, что мне следует насадить деревья от любопытных взглядов. Ряды фикусов, как в садах в пригороде. Но и без деревьев здесь у нас достаточно уединения, не так ли?