Индия

– Ах, если бы она принадлежала только мне и если бы один лишь я решал, продавать ее или не продавать, – отвечает Вишрам.

Теперь он жалеет, что сел с этой стороны стола один. Все головы одновременно повернулись к нему, взгляды всех присутствующих сосредоточены на нем.

– Нам все прекрасно известно, – говорит Вайтц. И тут встревает Артурс:

– У вас есть великолепная небольшая компания по производству и распределению энергии. Хорошо организованная – правда, строящаяся на рудиментарной полуфеодальной модели собственности. Вам давно уже следовало бы диверсифицировать капитал с целью максимального увеличения биржевой стоимости акций. Но должен признать: вы, ребята, здесь смотрите на некоторые вещи иначе, чем мы. Я этого не понимаю, но в вашей стране очень многое, откровенно говоря, представляется мне абсурдным. Возможно, ваш капитал несколько завышен, и вы слишком много вкладывали в социальную сферу, а объем расходов на научные исследования и разработки многих в Европе просто шокировал бы, но при всем при том компания находится в очень неплохой форме. Возможно, не впереди планеты всей и даже не впереди вашего сектора в экономике, но тем не менее занимает вполне приличное место.

– Вы очень любезны, – отвечает Вишрам, и в эти слова он пытается вложить весь яд, который может себе позволить здесь, среди густых и опасных зарослей.

Он понимает, что они хотят уязвить, уколоть его, а потом одурачить, окрутить, заметив, что он потерял бдительность.

Вишрам смотрит на свои руки. Они спокойно лежат на столе – так же, как когда‑то спокойно держали микрофон. Управляться с клакерами гораздо сложнее.

Сиггурдсон опускает на стол большие кулаки и наклоняется над ними всем своим крупным телом. Наверное, такой позой он стремится его запугать.

– Мне кажется, вы не до конца понимаете серьезность того, о чем мы говорим. Мы знаем компанию вашего отца гораздо лучше, чем он знал ее сам. Его уход был внезапным, но отнюдь не неожиданным. Мы располагаем определенными прогностическими моделями. Хорошими моделями. Они способны предсказывать будущее с вполне приемлемой точностью. Наша сегодняшняя беседа состоялась бы в любом случае – независимо от того, какое решение он принял бы относительно вас. И то, что наша беседа проходит именно здесь, является свидетельством, что мы знаем кое‑что не только о «Рэй пауэр», но и о вас лично, господин Рэй.

Клементи вынимает из кармана пиджака портсигар. С щелчком открывает его. Маленькие изящные черные кубинские сигарильос лежат словно пули в магазине винтовки. В слюнных железах Вишрама возникает острое болезненное желание. Страстное желание выкурить одну из них.

– Кто стоит за вами? – спрашивает он с притворным безразличием, прекрасно понимая, что для них любое его притворство – как прозрачная вуаль. – «Эн‑Джен»?

Сиггурдсон устремляет на него долгий и грустный взгляд отца, взирающего на идиота‑сына.

– Господин Рэй…

Артурс облизывает губы – быстрое, едва заметное движение самого кончика языка, похожего на маленькую коварную змейку, притаившуюся в глубинах рта.

– Мы являемся официально зарегистрированным подразделением по приобретению собственности одного крупного транснационального концерна.

– И какое дело этому крупному транснациональному концерну до исследовательского подразделения «Рэй пауэр»? Возможно, его интерес имеет какое‑то отношение к тем результатам, которые мы получили в лаборатории нулевой точки? Результаты с чистыми маленькими позитивами – при том, что все другие без толку бьются с большими красивыми негативами?

– До нас доходили слухи подобного рода, – отвечает Вайтц, и Вишрам понимает, что именно он – мозговой центр всей операции. Артурс заведует кошельком, Сиггурдсон – их барон, а Клементи – инфорсер.