Индия

Калеб попытался прервать меня, но я продолжала:

– Вот то уравнение, которое я никак не могла решить. Чего ты добивался, убивая и своего второго сына? Сына Миранды.

– Что ты? – начал он было, качая головой. – Кто?

Если бы захотела, в этот момент я могла запросто подойти к нему и сбить с ног, настолько он был растерян. Он действительно ничего не знал.

– Она солгала мне, – наконец выговорил он. – Она сказала, что это – ребенок Проспера. – Он отвернулся, чтобы я не увидела его лица. – Уходи отсюда. Ты добилась того, ради чего приехала.

Я покачала головой:

– Нет. Еще нет.

– Но вполне достаточно, – сказал он и позвал кого‑то из работников студии.

В дверях появились двое высоких мужчин.

– Что‑нибудь случилось, дадасахиб?

Калеб махнул рукой в мою сторону. Мужчины послушно направились ко мне. Я, оттолкнув их, прошла в заполненную людьми студию, где собралась почти вся съемочная группа, привлеченная шумом в кабинете начальника.

– Вас просят отсюда уйти, мисс Бенегал, – сказал один из вышибал, подходя ко мне и беря меня за руку.

На магнитофоне я нажала кнопку воспроизведения. В некоторых местах запись была не очень четкой, так как делалась она в условиях далеко не идеальных, тем не менее, благодаря усилиям и таланту Рэма, голос говорящего узнавался мгновенно. Звучал голос Калеба, записанный в этом же кабинете. Он отвечал на мой вопрос о том, за что он так ненавидит Проспера. Затем его голос, записанный в борделе, в котором он вырос. При этом Рэм вырезал мой вопрос.

«Если его последний проект не будет иметь кассового успеха, его студия перейдет к торговцам недвижимостью», – произнес голос Калеба на пленке.

Оба высоких мужчины остановились. Возможно, они запутались в голосах хозяина.

– А как насчет движения «Шив Сена»? – прозвучал голос Розалинды на пленке.

– Все это дерьмо, – ответил голос Калеба на пленке. – Я устал от этого Призрака, что преследовал меня на всех моих путях .

На студии воцарилось гробовое молчание, стал слышен стук падающих капель с протекающей крыши и жужжание ламп.

– Прекрати, – раздался голос реального Калеба. Между этими двумя голосами почти невозможно было уловить никакой разницы. Современная техника – настоящее чудо. – Я никогда не говорил ничего подобного.

– Неужели? – ответила я. – Но это же ваш голос. Я ничуть не сомневаюсь, что работников студии заинтересуют и дальнейшие ваши высказывания. И они с интересом посмотрят эти фотографии Сами. – Я швырнула на пол один из снимков, сделанных в морге, он оставался на поверхности маленькой лужицы всего мгновение, а затем погрузился в воду, словно в фотопроявитель. – И им, несомненно, захочется взглянуть на эти старые фотографии вашей первой жены. – Я бросила еще один снимок в сторону Калеба, фотография закружилась в воздухе и приземлилась в нескольких метрах от первой. Один из сотрудников студии поднял ее и показал своему коллеге. – Я полагаю, вас поразит сходство ее и Сами. То, о чем говорят эти фотографии, как‑то не вяжется с вашим имиджем защитника униженных и оскорбленных, не правда ли?