Индия

Буддисты в Палийском каноне сравнивали Госалу с рыбаком, забросившим сеть в устье реки и погубившим множество рыб (т. е. увлекшим за собой многих из тех, кто мог бы пополнить ряды буддистов), — ясное указание не только на соперничество двух религиозных учений, но и на значительную в эту эпоху популярность адживиков.

Хотя в V в. до н. э. адживики пользовались большим влиянием, чем буддисты и джайны, но соперничество окончилось, как известно, победой буддизма. Одной из причин этого являлась, очевидно, и определенная односторонность учения адживиков: отрицая традиционную брахманистскую систему взглядов, адживикизм, однако, не противопоставил ей, подобно буддизму, какого-либо положительного ответа на основные вопросы, волновавшие людей той эпохи. Назначение человека, его место в мире и обществе, ценность индивидуального усилия и принципы, на которых должно было основываться «правильное поведение», — проблемы, так много занимавшие джайнов и буддистов, по существу не получили какого-либо отражения в учении Госалы. «Всеобщая предопределенность», провозглашенная его учением, исключала в принципе постановку всех этих вопросов.

Религиозно-фило- Важный материал о религиозной жиз-софские течения ни магадхско-маурийской эпохи дают и данные Мегасфена сведения селевкидского посла Мегасфена. Мегасфен и следовавшие за ним античные писатели правильно различали «ортодоксальные» и «неортодоксальные» направления, подразделяя древнеиндийских «философов» на брахманов и шраманов.

Близкие параллели с индийскими сочинениями обнаруживают сохранившиеся у Страбона свидетельства о шрама-нах. Следуя за Мегасфеном, он подчеркивает их связь с царями, которые обращаются к ним для выяснения причин происходящих событий (это соответствует индийским данным о шраманах).

Страбон рассказывает об особой группе шраманов, которые были известны как прорицатели и заклинатели, странствовали по селениям и городам, выпрашивая подаяние (эти свидетельства можно отнести и к странствующим аскетам-адживикам, пользовавшимся большой популярностью как прорицатели).

Очевидно, со шраманами связано и сообщение Страбона о прамнах (по всей вероятности, один из вариантов названия «шраманы»). «Писатели, — пишет Страбон, — противопоставляют брахманам прамнов как некий особый вид философов, склонный к диспутам и опровержениям. Эти философы осмеивают брахманов, занимающихся изучением явлений природы и астрономией, как кичливых и неразумных». Здесь с удивительной точностью передана обстановка периода появления реформационных, так называемых шраманских школ, выступавших против брахманов и их доктрин и ведущих разнообразные диспуты по многим проблемам существования мира и человека. Шраманы «еретики» действительно противопоставляли себя брахманам, осмеивали их, боролись с теорией об исключительности жреческого сословия.

Шраманы выступали против кичливости брахманов, против их особого права поучать все общество, духовно всех наставлять на путь истинный. Буддийские тексты эти притязания брахманов часто называют необоснованными, вводящими в заблуждение, лживыми.

У античных авторов сохранилось упоминание, восходящее, очевидно, к Мегасфену, о существовании среди шраманов группы голых аскетов (эти данные можно связать с данными о джайнах-дигамбарах, которые ходили нагими).