Индия

субъективна. Впрочем, в этом можно видеть появление личности и личностного взгляда на мир.

Низам-ад-дин Ахмад (1549-1594) отличается от других хронистов тем, что полностью сосредоточивается на индийских сюжетах. Он даже исключает из повествования доиндийский период деятельности Бабура, поскольку это не входит в его задачу. Его основная идея — единство Индии. Он заявляет, что взялся за перо именно для того, чтобы описать завоевание всей Индии. Правда, он интересуется только политической историей. Если в тот или иной год не проходило походов, он говорит, что не было ничего интересного. Но к политической истории он относится весьма серьезно, считает ее наукой и сообщаемые им факты пытается проверять. Если же он считает, что какой-то из его источников правдив, он берет из него целыми кусками, не меняя ни буквы. Такой метод сейчас назвали бы плагиатом или компиляцией. Более строгое отношение к истории делает его сочинение сухим, из истории исчезают диалоги действующих лиц и сами лица. Впоследствии его труд стал образцом для многих историографов, стремившихся сообщать только факты.

Труд Мухаммеда КасимаХинду-шаха Феришты (ок. 1570-1612), Тарих-и Феришта» — более поздний. Он был завершен в 1609 г. в Биджапуре. Это одна из наиболее полных, энциклопедических работ по истории всех мусульманских государств в Индии. Феришта использовал множество хроник, которые до нас не дошли, поэтому его сочинение представляет значительную историографическую ценность. Для его мировоззрения характерно то, что он рассматривал ислам в Индии как часть индийской цивилизации.

Хафи Хан — псевдоним Мухаммеда Хашима, происходившего из Хафа в Хорасане. Свое сочинение «Мунтахаб ул-лубаб» он составил в правление Мухаммад-шаха (1719-1748). Он не был придворным, более того, при Аурангзебе находился в опале. Поэтому его описание правления этого падишаха довольно критическое. Сочинение Хафи-хана замечательно и в других отношениях. В нем дано наиболее подробное описание эволюции системы мансабдари, наиболее полное в мусульманской историографии освещение борьбы маратхов. Он пытается объяснить причины развала некогда блестящей империи, свидетелем которого стал, и видит их во вражде между «иранцами» и «туранцами» (т. е. между персоязычными и тюркоязычными мусульманами, составлявшими правящий слой государстве), что не лишено оснований. Он претендовал на научность и объективность своего труда: «Я не поддерживал друзей и не осуждал врагов из-за страха перед злом. Я не стремился к тому, чтобы нравиться какому-нибудь везиру или эмиру. Я записывал то, чему я сам был свидетелем, или то, что слышал от тех лиц, которые имели доступ к архивам Фаррухсийяре и братьев сайидов и имели полное представление об их деятельности. После проведенного посредством исследования анализа сведений, полученных из различных источников, я записывал то, что казалось мне истиной».

Выше указаны только наиболее значимые сочинения жанра тарих, используемые историками могольского периода. Многие другие хроники также привлекаются учеными. В частности, в XVII-XVIII вв. появляются исторические сочинения на фарси, составленные индусскими авторами, заимствовавшими манеру письме от мусульман.

Помимо хроник, значительный материал дают сочинения иного рода. Среди них на первое место и по хронологии, и, пожалуй, по значению нужно поставить записки первого могольского императоре Бабура «Бабур-намэ». Как уже говорилось, Бабур писал и стихи и прозу. Его язык чрезвычайно богат и образен. Кроме того, он отличался большой любознательностью и острым взглядом. Его записки исключительно важны для освещения состояния Индии перед могольским завоеванием и в первые годы империи.