Индия

ШЕСТЬ СИСТЕМ ФИЛОСОФИИ

Нельзя полагать, чтобы люди, имена которых упоминаются как имена авторов этих шести философских систем, были чем-либо иным, как простыми последними издателями или редакторами сутр в том виде, какими мы их знаем. Если третий век до н. э. представляется нам чересчур поздней датой для введения в Индии письма для литературных целей, то нужно вспомнить, что не найдено даже надписей более древних, чем надписи Ашоки; а между надписями и литературными произведениями различие большое. Южные буддисты утверждают, что их священный канон записан не ранее первого века до н. э., хотя известно, что они поддерживали близкие отношения со своими северными единоверцами, знакомыми с письмом[61]. Потому в течение всего этого времени, от 477 до 77 года до н. э., разнообразные теории мира, происходившие от веданты санкхьи или йоги, даже теории буддийского происхождения, могли появиться и сохраняться в форме мнемонической, в различных ашрамах. Неудивительно, что значительная часть такой литературы, как передаваемой только на память, невозвратно утеряна, и потому мы не должны смотреть на то, что осталось нам в древних даршанах, как на полный результат философской деятельности всей Индии в течение стольких веков. Мы можем утверждать только то, что философия в Индии зарождалась в период брахман и упанишад, даже в период некоторых из ведических гимнов, что существование упанишад – хотя и не необходимо в той форме, какими мы знаем их – признается буддийским каноном и, наконец, название сутт как составной части этого канона, должно быть более поздним, чем название более древних брахманских сутр, так как в течение этого времени значение это снова изменилось; оно обозначало уже не краткие, сохраняемые по памяти изречения, а настоящие речи. Может быть, первоначальное слово сутра обозначало текст, объясняемый в проповеди, и уже потом длинные буддийские проповеди начали вследствие этого называться суттами.

БРИХАСПАТИ-СУТРЫ

То, что некоторые из философских сутр утрачены, доказывается примером Брихаспати-сутр. Утверждают, что в этих сутрах излагались вполне материалистические или сенсуалистические учения (локаятиков или чарваков), отрицающие все, кроме того, что дается чувствами. На них ссылается Бхашкачарья в Брахма-сутрах (III, 3, 53)[62] и дает нам из них извлечения, так что, вероятно, в это время они еще существовали, хотя до сих пор записи их в Индии не найдены. То же можно сказать и о таких сутрах, как Вайкханаса-сутры: может быть, эти сутры то же, что Ванапрастхи и Бхикшу-сутры[63], цитируемые Панини (IV, 3, 110) и, по-видимому, предназначавшиеся для брахманских нищенствующих монахов, а не для буддийских. Нам и тут приходится снова признать печальную истину, что мы имеем только жалкие отрывки из старой добуддийской литературы, да и эти отрывки в некоторых случаях только простые воспроизведения утраченных оригиналов, каковы, например Санкхья-сутры. Мы знаем теперь, что подобные сутры могли быть воспроизведены во всякое время и не должны забывать, что даже в настоящее время, при общем падении изучения санскрита, в Индии есть все-таки ученые, которые могут подражать Калидасе, не говоря уже о таких поэмах, как Махабхарата и Рамаяна; – и притом так удачно, что немногие из ученых могут указать на разницу между оригиналом и подражанием. Недавно я получил санскритский трактат (сутры с комментариями) работу еще живущего индийского ученого – трактат, который мог ввести в заблуждение многих из европейских санскритологов[64]. Если это возможно теперь, если это было возможно, как в случае Капила-сутр, в четырнадцатом веке, то почему же не могло происходить того же в период возрождения в Индии и даже ранее? Во всяком случае мы можем быть благодарны и за то, что сохранилось, и притом столь чудесным, на наш взгляд, образом; но мы не должны воображать, что мы имеем все и что то, что у нас есть, дошло до нас в первоначальной форме