Индия

«Я объявил эту непогибающую йогу Вивасвату, Вивасват рассказал ее Ману, а Ману – Икшваку. Таким образом узнали ее царственные мудрецы, получив ее от предания: но эта йога утрачена теперь после продолжительного времени».

Подобная же устная традиция, идущая от Праджапати к Ману, и от Ману к людям (по словам Шанкары, к Икшваку), упоминается еще в Чхандогья-упанишаде (III, 11; VIII, 15).

То же можно сказать и о других философских системах, и у нас не остается никаких сомнений в том, что три пары, санкхья и йога, ньяя и вайшешика, и даже пурва-миманса и уттара-миманса были амальгамациями систем, первоначально совершенно независимых, или в том, что они дифференцировались из прежних систем. Санкхья и йога могли легко составлять одну охватывающую систему, так как их несогласие относительно существования Ишвары (Господа) было далеко не столь существенно, как кажется нам. Те, которым был нужен такой Ишвара, могли считать его и высочайшим Пурушей, а те, которые пошли дальше и не находили это необходимым, совсем не желали ссориться с людьми, нуждавшимися в Ишваре, да и не считали это нужным. В ньяе и вайшешике очевидны следы их общего происхождения, а две мимансы по их характеру гораздо более далекие друг от друга, чем другие системы, санкционируют, по крайней мере своим названием, предположение об их прежнем единстве. Но печальное отсутствие исторических памятников не позволяет идти дальше простых догадок. Хотя имена Капилы, Вьясы и Готамы могут казаться нам более древними, чем имена Патанджали, Джаймини и Канады, мы в таких вопросах не имеем права руководствоваться простыми впечатлениями. Часто цитируемое место из сутр веданты (II, 1, 13): «Этена логах пра-тьюктах» (этим опровергается йога); доказывает, конечно, только существование системы йоги во времена Бадарая-ны, но не более того; оно не может доказывать, что сутры йоги, в том виде, как мы их знаем, существовали раньше составления сутр веданты.

ЗНАЧЕНИЕ СЛОВА ЙОГА

В Бхагавадгите йога определяется как саматва (равенство. – II, 48). Часто утверждали, что йога – от слова йуг (соединять) – вервоначально обозначала соединение или единение с божеством. Даже туземные авторы иногда придерживаются того же мнения. Но некоторое размышление указывет, что подобная мысль не могла прийти в голову последователей санкхьи по той простой причине, что не было никого, с кем бы он мог пожелать соединиться. Даже ведантист в действительности-то не соединяется с Брахманом, хотя таково обычное толкование; наоборот, прямо предупреждается против движения души к Брахману как невозможного. Душа всегда есть Брахман, даже в том случае, когда она этого не знает, и необходимо только устранение незнания, чтобы душа снова приобрела свое брахманство, сделалась тем, чем она всегда была. Йуг от прежнего значения присоединять при помощи очень старой метафоры стал обозначать «приготовлять себя к чему-нибудь, закалить себя для какого-либо дела». Таким образом, это слово йуг получило значение подготовки для трудного дела, или своей собственной подготовки для других. Как у нас употребляется выражение «влезть в хомут», то есть приготовиться к делу, и притом к трудному, так и слово йуг особенно в Атманепаде, обозначает «упражняться в чем-нибудь». Возможно, что немецкие слова: angespannt и аnspannung создались при помощи той же метафоры, хотя обыкновенно-то их объединяют другой метафорой, заимствованной от натягивания лука. В санскрите это слово йуг часто употребляется с такими словами, как манас, читта, атман и т. п., в смысле сосредоточения и упражнения ума; и в этом смысле только и могло произойти от него слово йога, означающее, как говорят в самом начале сутры йоги (I, 2), усилие сдерживать деятельность, отвлечение наших мыслей (читта-вритиниродха) или усилие сосредоточивать наши мысли на определенном предмете.

ЙОГА-НЕ СОЕДИНЕНИЕ, А РАЗЪЕДИНЕНИЕ

Ложное толкование термина йога как единения повело к совершенному непониманию философии Патанджали. Поэтому Раджендралал Митра прав, говоря: «Профессор Вебер в его «Истории индийской литературы» совершенно не так понял дело. Он говорит: «Одна оригинальная сторона учения йоги – и при этом та его сторона, которая с течением времени все больше и больше развивалась – есть практика йоги, то есть внешние средства, вроде покаяния, убиения плоти и тому подобное, при посредстве чего стараются достигнуть поглощения высшим божеством»… Идея поглощения высшим божеством, – основательно замечает далее Митра, – не составляет части теории йоги… Патанджали, подобно Ка-пиле, – прибавляет он, – довольствуется изолированием души и не спрашивает о том, как и где пребывает душа после разделения» (с. 208). Но когда Митра обвиняет профессора в том, что тот будто бы не читал йоги, он заходит чересчур далеко; он должен бы был по своему собственному опыту знать, что невозможно осуждать человека, написавшего полную историю индийской литературы, за то, что он не прочитал всех книг, относительно которых ему приходится высказывать свое мнение. Даже лучший историк немецкой литературы навряд ли может прочитать произведения всех, даже выдающихся авторов; тем более не может сделать этого первый историк санскритской литературы.