Индия

Способы, посредством которых это общества получало сведения обо всем происходившем, были так искусны и разнообразны, что становится положительно непонятным, как могло оно не знать об измене Дислада: его раз двадцать уже могли бы схватить, не будь он членом общества: последнее давало ему возможность знать, как следует действовать, чтобы не навлечь на себя подозрений. Он переписывался с одним только лицом, директором полиции, и то при помощи шифрованных знаков, понятных только тому, кто знал к ним ключ; а так как пост ночного сторожа вынуждал его иметь иногда сношения с полицией, то никто за это не предъявлял к нему претензий. Мы говорили уже, что в доносах своих он никогда не касался Беджапура. Это оказывало до сих пор большую службу негодяю, но теперь ему приходилось удвоить свою осторожность: учреждение военного суда в древней столице Декана и роль, предназначенная ему при репрессиях, представляли много случаев, чтобы скомпрометировать низкого предателя.

Не успели ввести Дислада-Хамеда в огромный зал, где собрались посвященные первой степени и Совет Семи, как браматма, занимавший председательское место, нарушил благоговейное молчание:

— Брат Хамед, — сказал он вновь пришедшему, — в силу власти, весьма редко употребляемой нашими предшественниками, призвали мы тебя в этот зал, чтобы ты мог присутствовать на собрании, в котором принимают участие одни только жемедары. Желая поручить тебе одно из самых трудных дел, могущественный и верховный Совет Семи нашел, что мы можем дать тебе доказательство нашего доверия. Приблизься и произнеси нашу обычную клятву, что ты никому, даже своей тени, не скажешь того, что увидишь и услышишь сегодня ночью.

Падиал повиновался призыву браматмы и, поблагодарив Совет за оказанную ему высокую честь, отвечал твердым голосом:

«Пусть тело мое, лишенное погребения и брошенное в пустынном месте, сделается добычей вонючих шакалов и ястребов с желтыми ногами, пусть в течение пребывания на земле тысячи тысяч поколений людей душа моя пребудет в образе нечистых животных, пусть имя мое проклинается на всех собраниях „Духов Вод“ как имя клятвопреступника и изменника, если я скажу кому-нибудь и даже своей тени то, что я увижу и услышу сегодня ночью».

— Духи Вод слышали твою клятву, — сказал браматма. — Ты знаешь, какая ужасная смерть ждет тебя, если ты изменишь?

Это мрачное общество не сразу предавало смерти изменников; их подвергали, смотря по степени виновности, целому ряду пыток, из которых многие были поистине ужасны. Падиал невольно вздрогнул при мысли об ужасных пытках, которые он заслужил уже целым рядом своих изменнических поступков; но он ступил на путь, откуда уже не было возврата; решение его было непоколебимо, и, чтобы избежать участи, которая рано или поздно должна была его постигнуть, ему необходимо было при первом же удобном случае выдать англичанам браматму и Совет Семи.

Он давно уже сделал бы это, будь это в его власти; но он вынужден был ждать посвящения в члены первой степени, ибо, как простой субедар, не мог знать ни места, ни времени собраний. Когда его призывали, чтобы дать ему какое-нибудь приказание, он являлся только перед членом-администратором своей провинции, который окружал себя теми же предосторожностями, какие приняты были и сегодня, когда падиала вели на собрание. Не зная, когда его позовут, он не мог предупредить англичан, и дай он им даже возможность арестовать одного из Семи — это нисколько не изменило бы его положения. Чтобы заручиться раз и навсегда спокойствием, ему необходимо было поразить одним ударом весь Верховный Совет и браматму, — этого одного достаточно было, чтобы уничтожить все общество, которое не могло бы восстановиться вновь; предатель оставался бы, следовательно, безнаказанным.

Купив услуги падиала обещанием самой высокой награды, директор полиции, полковник Джемс Ватсон, сделал сильный ход; он с самого начала стремился к уничтожению общества «Духов Вод», организация которого была ему известна. Вице-король и падиал знали, какую важную роль играло это общество во время восстаний, — и мечтою сэра Джона Лауренса стало добиться успеха там, где терпели неудачу все его предшественники, то есть уничтожить это неуловимое общество, всегда стоявшее на пути английского владычества в Индии. Это побудило полковника подкупить одного из самых низких членов общества и терпеливо ждать, пока предатель достигнет степени жемедара, которая разрешала присутствовать на собраниях Верховного Совета. Тогда, узнав от падиала место его и час, когда назначено собрание, легко было завладеть не только Советом Семи и браматмой, но почти всеми посвященными первой степени; это привело бы к полному разложению всего общества, которое в течение пяти веков заставляло трепетать всех властителей Индостана.