Индия

Таково было на другой день после взятия Дели положение обеих партий Индии, побежденных и победителей, положение, описание которого служит, так сказать, необходимым прологом к изложению последующих любопытных событий.

25 октября 1859 г. солнце начинало уже спускаться к поверхности Индийского океана, освещая последними пурпуровыми и золотистыми лучами верхушки столетних лесов, которые покрывают вершины Нухурмурских гор на Малабарском берегу; а с противоположной стороны в то же время медленно длинной вуалью развертывались сумеречные тени, шаг за шагом вытесняя свет и постепенно окутывая тьмой и безмолвием равнины Декана и величественную массу гор, которая служит им укреплениями.

Почти на самой вершине этих громад по обширному озеру, окруженному первобытными девственными лесами, быстро неслась по направлению к правому берегу небольшая шлюпка особенного устройства, планшир которой всего только на несколько сантиметров подымался над водой. На палубе никого не было, и не будь в задней части ее заметно легкого сотрясения, указывающего на присутствие винта, трудно было бы составить себе понятие о таинственной силе, которая управляла этим судном; как бы внимательно мы ни всматривались в этот феномен, мы не могли бы решить этой сложной проблемы, если бы разговор двух человек, только что вышедших на палубу, не разрешил наших сомнений.

Один из них, с лицом, обросшим, как у шимпанзе, — одни только глаза и нос выглядывали из-за черных лохматых волос, — похожий по своему типу и несколько грубым манерам на наших матросов с берегов Прованса, крикнул, вылезая из люка и присоединяясь к своему товарищу, вышедшему раньше него:

— Клянусь бородою Барбассонов, я начинаю думать, Сердар, что вы тонкую штуку придумали, перетащив «Эдуарда-Мари» в эту чертовскую трущобу.

— Как видите, Барбассон, — сказал, улыбаясь, тот, которого назвали Сердаром, — во всем надо ждать всегда конца.

— Мы, клянусь Богом, прекрасно делаем наши двадцать два узла с этой механикой, как вы ее там называете! Никак не могу удержать в памяти этого дрянного названия.

— Электромотор, мой милый Барбассон!

— В открытом море при сильном ветре не очень-то она расходится, ну а здесь, на этой утиной луже, она окажет нам большие услуги.

Вам, я думаю, нет надобности представлять, вы и без того узнали знаменитого адмирала флотов Маскатского имама, Шейка-Тоффеля, как гласит его мусульманское имя.

— Очень важные услуги, верно, — продолжал Сердар, — благодаря своей быстроте и запасу ящиков с картечью в трюме мы можем несколько месяцев пренебрегать силами, которые вице-король вздумал бы выслать против нас, если только шпионы его сумеют открыть наше убежище.

— Не считая того, Сердар, что я буду водить их до дня Страшного Суда по всему озеру, прежде чем они найдут вход в подземелья Нухурмура.

— И если это им удастся, а мы решили, что не отдадимся живыми в руки англичан, то обещаю вам, что ни один из наших противников не принесет вице-королю известие о нашем последнем подвиге.

— Как и об его исполнении… Мы даем им проникнуть в подземелье, подносим огонь к пороху, и прости-прощай вся компания… Мы прыгаем на три тысячи футов вверх над поверхностью моря… Вот род смерти, которого не предвидел Барбассон-отец, а это был человек, который предвидел далеко вперед. Я помню, что с самого нежного детства моего он всегда предсказывал, что я умру на веревке или буду расстрелян… бедный человек, он был бы доволен, увидя, что предсказание его должно исполниться… если англичане схватят меня…