Индия

В лагере его встретили со всем подобающим его заслугам уважением, но он испугался, увидя возбуждение, в котором находились все индусы. Вместо того чтобы чувствовать себя угнетенными и быть по возможности осторожнее ввиду известий, которые они получили относительно похода Гавелока и его успехов, сипаи еще больше жаждали мести. Мысль о том, что Англия потопит все восстание в крови и заставит их дорого заплатить за жестокое обращение, которое они собирались устроить своим пленниками, не останавливала ни на одну минуту их проектов мести. Напрасно Сердар, не смея все-таки быть откровенным, пытался внушить им, что для них несравненно полезнее пощадить осажденных, что это спасет головы вождей восстания, когда последнее будет подавлено. Ему на это ответили, что души жертв носятся каждую ночь с жалобными криками над разрушенной деревней и что только кровь одна может успокоить их.

Прислушиваясь ко всем этим ответам. Сердар впервые понял, что все силы его и преданность делу пали на сухую истощенную почву и что народ этот, который он надеялся пробудить к жизни словами «отечество и свобода», погрязал в бездне невежества и суеверия и не по плечу ему было бороться с расой англосаксонцев. Он понял смелость Гавелока, который бросался очертя голову с шестью тысячами человек на эту человеческую гниль, годную только на то, чтобы служить удобрением для более молодой и сильной расы.

Мечтавший в течение стольких лет о восстановлении Индии с помощью Франции, которая, что бы там ни говорили, всегда была носительницей идей прогресса и свободы, он вдруг понял, что здесь окончательно и на многие столетия восторжествует открытая эксплуатация коренных жителей жестокими англосаксонцами… И, как Ахилл, он удалился в свою палатку и поклялся отказаться от бесполезной борьбы.

На рассвете следующего дня на укреплениях Гоурдвара поднялся парламентерский флаг. Индусские вожди подошли к крепости и выразили желание, чтобы к ним в лагерь прислали для переговоров о сдаче английского офицера, но так как последние соглашались идти только в том случае, если вместо них будет послан заложник-индус, то Сердар вызвался сам пойти в крепость, чтобы узнать условия англичан и передать им условия осаждающих. Посредничество его было принято, и Сердар один, без всякого оружия, прошел в крепость, где его тотчас же провели к коменданту, с которым он просил разрешения говорить без свидетелей.

Сильное волнение овладело им, когда он входил в кабинет полковника:

— Муж Дианы, — прошептал он про себя и несколько минут смотрел на него.