Индия

Ночевать в Шринагаре тоже бывает страшно. Обычно российские турфирмы из соображений безопасности селят туристов на так называемых хаузботах. Они все стоят длинными рядами на озере Дал. Добираются до них на лодках-шикхарах. Единственный плюс такого размещения – красивая поездка по озеру, особенно в июне, когда лотосы цветут. У гребцов весла с наконечником в виде сердца – очень романтично и красиво. Считается, что на хаузботах туристы более надежно защищены от перестрелок, которые в ночное время почти ежедневно слышны в Шринагаре. На самом деле случиться тут может что угодно и где угодно. Никто ни от чего вообще не застрахован. Пограничная зона жизни и смерти. После поездки сюда туристы настолько счастливы, что остались живы, что никогда не предъявляют турфирмам претензий за недостаточность комфорта во время путешествия и пребывания.

Обычно в Шринагар европейцы ездят на могилу пророка Иссы, которого многие считают Иисусом Христом. Я, желая разобраться, тоже не стал исключением: в первый же день своего пребывания в столице Кашмира я отправился на поиски пресловутого Розабала. Розабал – это вообще-то название европейское, сокращенное от «Рауза бал», что означает – «могила пророка». По пути меня развеселило, что один из главных проспектов в мусульманском городе носит название «проспект Иссы».

Гробница Розабал расположена в центре старого Шринагара, Анзимаре, в квартале Кханьяр. Снаружи гробница на меня особого впечатления не произвела. Обычная мусульманская святыня, к тому же огороженная железной оградкой со всех сторон, больше похожая на небольшой домик: крыша зеленая, рамы розовые, – даже веселенько получилось. Я постоял около Розабала какое-то время, не имея ни малейшего представления о том, как попадают внутрь и попадают ли вообще. Попутно заметил, что на меня очень недобро косились проходящие мусульмане, хотя я вроде бы ничего предосудительного не делал. Двое из них остановились на противоположной стороне улицы и начали что-то громко обсуждать, размахивая руками и показывая при этом на меня. У одного из мужиков было ружье. Пора сматываться, еще не хватало мне проблем у гробницы пророка!

Я уже было собрался уходить подобру-поздорову, но тут мое внимание привлекли двое – рослый бородатый кашмирец и опасливо оглядывающийся коренастый европеец, с расчехленной профессиональной фотокамерой и чемоданчиком, который семенил за ним. Они явно направлялись в сторону гробницы. Я пошел им навстречу и поприветствовал европейца. Он на секунду остановился. Оказалось, передо мной известный немецкий фотограф, который получил разрешение от мусульман отснять гробницу. Все происходило молниеносно, как в приключенческих фильмах.

– Можно с вами? – без особой надежды спросил я.

– Пошли! Только скорей! – махнул мне немец и покосился на мусульманина-провожатого. – Хоть подстрахуешь. А то от этих террористов непонятно чего ожидать. Вдруг заведет внутрь и по голове стукнет! Не найдут потом.

– А почему с этой гробницей строго так? – Я быстро пошел следом за фотографом, продолжая расспросы.

– Да была тут одна ненормальная американка недавно. Вместе с подельником пытались ночью могилу раскопать и останки извлечь, но их застукали на месте преступления. Был грандиозный скандал. С тех пор такие строгости и охрана, никого не пускают. Мусульмане не слишком любят, когда их святыни становятся достопримечательностями для ротозеев. Кстати, обрати внимание, гробница ориентирована на север– юг. Это мусульманская традиция.

Мы быстро зашли внутрь. Немец быстро достал из чемоданчика штатив и установил на нем камеру, прикрутив внушительного вида объектив.

– Помогай со светом, раз уже пришел! И за чемоданом следи, чтобы не стырили! С них станется…

Немец снова покосился на кашмирца. Я неумело развернул серебристый зонт, фотограф установил свет. В гробнице стало светло, как днем, даже глаза на мгновение резануло. Внутри были те же зеленовато-розовые оттенки, что и снаружи строения. Кашмирец мгновенно нарисовался перед фотографом и протестующее замахал руками, громко закурлыкав на своем тарабарском языке. Немец чертыхнулся, полез в карман и сунул ему несколько банкнот имени махатмы Ганди; кашмирец отошел, насупился и замолчал.