Индия

— Вот убедительное доказательство для суеверных людей, — сказал он. — Прощайте, духи, гномы и Огненные женщины!

— Не думаю, мистер Старр, — возразил Гарри, — что мы должны этому радоваться. Их преемники вряд ли лучше, чем они, а может быть, и хуже.

— Это верно, Гарри, — ответил инженер, — но что же делать? Очевидно, существа, скрывающиеся в шахте, сообщаются по этому проходу с поверхностью земли. Это они, конечно, завлекли своим факелом в ту бурную ночь судно «Мотала» к берегу и, как старинные береговые пираты, ограбили бы его, не будь там Джека Райана с товарищами. Во всяком случае, все объясняется. Вот и вход в их притон! Но там ли они?

— Там, потому что Нелль дрожит, когда ей говорят об этом, — убежденно ответил Гарри. — Конечно, там. Но она не хочет или не смеет об этом говорить!

Очевидно, Гарри был прав. Если бы таинственные хозяева шахты покинули ее или умерли, то у девушки не было бы причин хранить молчание.

Однако Джемс Старр непременно хотел проникнуть в ее тайну. Он чувствовал, что от этого может зависеть будущее новых копей. И тогда были предприняты новые, очень тщательные розыски. Предупредили судебные власти. Агенты устроили засаду в развалинах замка. Дендональд. Гарри сам в течение нескольких ночей прятался в чаще кустарников, покрывавших холм. Напрасный труд. Ничего не удалось открыть. Никто не появлялся в устье прохода.

Вскоре пришлось заключить, что злоумышленники, должно быть, окончательно покинули Новый Эберфойл; что касается Нелль, то они, вероятно, считают ее погибшей в колодце, где она была оставлена. До начала разработок копь служила им надежным убежищем, безопасным от всяких преследований. Но теперь обстоятельства изменились. Притон стало затруднительно скрыть. Итак, вполне разумно было предположить, что за будущее опасаться нечего.

Однако Джемс Старр не был вполне уверен в этом. Гарри тоже не хотел сдаваться и часто повторял:

— Нелль явно была замешана во всей этой тайне. Если ей бояться нечего, то почему она молчит? Она счастлива с нами, — в этом сомневаться нельзя. Она любит всех нас, обожает мою мать. А если она не рассказывает о своем прошлом, о том, что могло бы успокоить нас за будущее, то, значит, над ней тяготеет какая-то тайна, раскрыть которую запрещает ей совесть. Может быть также, она считает своим долгом хранить это необъяснимое молчание больше ради нас, чем ради себя!