Индия

Лиза потягивается, делает несколько упражнений. Из‑за недостаточно высокой силы тяжести разные группы мышц испытывают несвойственную им нагрузку. Она сбрасывает обувь для бега, разминает пальцы ног. Помимо интенсивного физического режима, предписываемого НАСА, нужно принимать кальциевые добавки. Лиза Дурнау находится на подходе к тому возрасту, когда женщины начинают думать о состоянии костей. У дам, обитающих на МКС, одутловатые физиономии и отечные руки – из‑за перераспределения физиологических жидкостей. Вновь прибывшие на станцию обычно худощавы, легки и ловки в движениях, но у тех, кто провел здесь много времени, отрицательные последствия жизни в космосе сказываются прежде всего именно на скелете. Большую часть времени астронавты проводят в старой сердцевине станции, от которой МКС хаотически разрасталась в разных направлениях в течение последних пятидесяти лет. Немногие из ее обитателей пытаются вернуться к нормальной силе тяжести с помощью вращающейся центрифуги или каким‑то другим способом. Ходит слух, что астронавты на это просто уже более неспособны.

Лиза Дурнау растирается влажным полотенцем, хватается за ступеньку на стене и начинает взбираться по «спице» по направлению к внутренней части станции. Она чувствует, как экспоненциально убывает ее вес. Можно просто ухватиться за ступеньку и взлететь на два, пять, десять метров. У девушки назначена встреча с женщиной из ФБР. Кто‑то из постоянных обитателей МКС ныряет вниз, по пути совершив в воздухе великолепное сальто‑мортале, кивает Лизе и проносится мимо. Подобная гибкость и ловкость восхищают ее, а самой себе она кажется неповоротливым тюленем. Однако дружелюбный кивок обнадеживает Лизу. Вряд ли можно рассчитывать на более теплый прием со стороны экипажа станции. Команда из пятидесяти человек достаточно немногочисленна для того, чтобы каждый помнил имена всех остальных, но слишком велика для возможности завязывания тесных дружеских отношений. Примерно как университетский факультет. Лизе нравится физическое ощущение здешнего пространства, но ей все‑таки очень жаль, что у НАСА не хватило денег на иллюминаторы.

Самое сильное потрясение Лиза пережила в первое утро, проведенное в Центре Кеннеди. Она сидела на веранде с видом на океан, а горничная наливала ей кофе. Именно тогда молодая женщина поняла, что доктор Лиза Дурнау, биолог‑эволюционист, должна исчезнуть.

Лизу вовсе не удивило, когда женщина в строгом костюме сказала, что ее посылают в космос. Госдепартамент не станет никого доставлять в Центр Кеннеди на гиперзвуковом лайнере только ради изучения повадок тамошних птиц. Когда у нее забрали компьютер и вручили вместо него другую модель, без возможности связи, это было неприятно, но не слишком потрясло Лизу. Удивило, но вновь не стало шоком, и то, что из‑за нее освободили целую гостиницу. Гимнастический зал, бассейн, прачечная – все было предоставлено одной обитательнице. Лиза поначалу испытывала угрызения совести истинной пресвитерианки при каждом вызове горничной, пока прислуга‑никарагуанка не сказала ей, что рада всякому поручению, так как совсем не загружена работой. Но тут Лиза испытала настоящее потрясение: Лалл исчез. Правда, поначалу она думала, что происшедшее может объясняться его реакцией на распад семьи.

Во время второй встречи с представительницей властей Лиза Дурнау решительно направилась к женщине в строгом костюме и с испанским именем Суарес‑Мартин, намереваясь потребовать объяснений.

– Мне необходимо знать, – сказала она, переминаясь с ноги на ногу и бессознательно воспроизводя элементы привычной для нее физической разминки, – что случилось с Томасом Лаллом?

Для Суарес‑Мартин ее строгий костюм был неким подобием чиновничьего кабинета, который она всегда и везде носила с собой. Женщина сидела, повернувшись спиной к панорамному виду на ракеты и пеликанов.

– Мне ничего не известно. Его исчезновение не имеет никакого отношения к деятельности правительства Соединенных Штатов. Даю вам в этом честное слово.