Индия

Трупы лежат на фаянсовых столах – почерневшие, сморщившиеся, похожие на мумий.

– Вот именно, – отвечает всегда жизнерадостный, слегка хамоватый Чаухан, который расхаживает по моргу в зеленом халате в окружении суровых медсестер. – Короткий направленный импульс высокой интенсивности, генерирован мощным инфракрасным лазерным устройством скорее всего с воздуха, хотя я не исключаю и удар из жилого комплекса Шанти Рана, расположенного напротив.

Один из трупов, обгоревший больше остальных, кажется просто черным бревном с обнаженными ребрами и желтыми бедренными костями. Ниже колен ноги у него отсутствуют. Вонь от сгоревших волос, мяса и костей здесь, в идеально чистом новом городском морге Ранапура, еще резче и страшнее, чем в квартире, где ее перебивали запахи углеводородов и полимеров. Но в этом прохладном, сияющем белизной помещении нет ничего такого, что было бы незнакомо и что могло бы по‑настоящему шокировать коренного жителя Варанаси.

– Что с ним произошло? – спрашивает Сыщик Кришны, указывая на труп.

– Подозреваю, этот человек находился у окна, когда в квартиру влетел огненный шар. Но он как раз не самый интересный случай, – продолжает Чаухан, а господин Нандха тем временем склоняется над останками, уже ничем не на поминающими человеческие. – Посмотрите сюда. Вот эти двое. Их уже довольно трудно идентифицировать. Правда, я провел только первичный осмотр. Но один труп мужской, второй – женский. Мужчина – европеец из местности между Палермо и Парижем, женщина – из южной Индии, дравидка. Я почти уверен, что они муж и жена. Интересно и то, что женщина родилась с сильной деформацией влагалища, конечно, ничего функционального… Полицейские со временем, без сомнения, установят их личности, но вас может заинтересовать и кое‑что еще.

Чаухан открывает ящик и вытаскивает оттуда два пластиковых мешочка с вещественными доказательствами. В каждом по маленькому медальону из слоновой кости. Оба обгорели и почернели. На медальонах изображение белой лошади, стоящей на задних ногах, в круге чакры из стилизованных языков пламени.

– Вы не знаете, что это такое? – спрашивает Чаухан.

– Калки, – отвечает господин Нандха. Он поднимает медальон и рассматривает его на свет. Работа изумительная. – Десятая и последняя инкарнация Вишну.

Священные обезьяны прыгают с деревьев и, неуклюже сгрудившись, собираются вокруг министерского «лексуса», остановившегося у старого дворца Моголов. Из зарослей рододендронов выходит робот, чтобы проверить документы прибывшего. Сады заросли травой. Немногим садовникам удается успешно пройти проверку на благонадежность, а те, кто все‑таки проходит, недолго задерживаются на этой работе, весьма скудно оплачиваемой из скупого министерского кармана.

Автомат приседает перед автомобилем и проводит по господину Нандхе круглым манипулятором. Проверяя документы, робот как‑то странно припадает на левую ногу. Тоже результат недосмотра обслуживающего персонала, думает господин Нандха. Он брезгливо поджимает губы, видя, как обезьяны окружают автомобиль и суют свои мерзкие пальцы во все щели, которые им удается обнаружить. Их лапы напоминают ему руки обгоревших трупов, лежащих в морге Чаухана, – почерневшие высохшие кулачки обугленных мумий. Макака, взгромоздившаяся на радиатор, начинает неистово мастурбировать, а господин Нандха в это мгновение слушает «Страсти по Матфею» Баха.

Отсутствие средств порождает равнодушие, равнодушие порождает халатность, халатность порождает преступление. Именно халатность и явное несовершенство системы безопасности стали причиной двух побегов заключенных. Достаточно взглянуть на роботов, размером и умом напоминающих тараканов.

Робот‑охранник заканчивает проверку и удаляется в кусты, словно какой‑нибудь первобытный охотник. Господин Нандха заводит мотор, чтобы отпугнуть обезьян. Его охватывает ужас от мысли о том, что какая‑нибудь из них может застрять в нише колеса. Его Величество Богоподобный Онанист с грохотом спрыгивает с капота. Господин Нандха с отвращением проверяет, не оставил ли он каких‑либо следов на автомобиле.